Джеффри Миллер - Соблазняющий разум [Как выбор сексуального партнера повлиял на эволюцию человеческой природы] [litres]

Как мы уже знаем, межполовые различия – весомое свидетельство участия полового отбора в формировании признака. Признаки, которые есть только у одного пола, обычно порождаются половым отбором. Однако половой отбор не всегда порождает межполовые различия. Если такие различия есть, мы можем сказать, что половой отбор, скорее всего, повлиял хотя бы на один пол, но мы не можем исключать его влияния на оба пола, даже если не видим никаких различий в декоре.

Очень распространено заблуждение, что различия между полами можно всецело объяснить половыми гормонами. Гормоны – не альтернатива половому отбору: они лишь часть механизма, с помощью которого поддерживаемые половым отбором гены обеспечивают межполовые различия. Например, гормон тестостерон: это простая молекула, которая не может быть полной инструкцией по формированию таких сложных признаков, как пенис или борода. Скорее всего, гены, обеспечивающие развитие мужских половых признаков, в ходе эволюции научились включаться только в присутствии тестостерона, который как бы сообщал им, что в этом поколении они оказались в мужском теле. (Большинство генов, кодирующих половые признаки, есть у обоих полов, но активируются они только в результате каскадного действия половых гормонов во время эмбрионального развития.) Даже сама чувствительность признака к половым гормонам – это продукт полового отбора.

Если признак активно демонстрируют во время ухаживаний, это верный знак его формирования в ходе полового отбора. Ухаживания – прерогатива зрелых особей, а значит, если признак развивается только после полового созревания, он, вероятнее всего, детище полового отбора. У девочек препубертатного возраста еще нет выраженной груди: это было бы слишком обременительно физически и затратно физиологически. Грудь развивается только тогда, когда привлечение мужского внимания становится потенциально выгодным. То же самое верно в отношении бороды и прочей телесной растительности, пениса, мускулатуры верхней части тела мужчин и многих других признаков. Что до краткосрочных эффектов, то некоторые телесные украшения меняют свое состояние при сексуальном возбуждении, в наиболее активной фазе ухаживаний. Пенис увеличивается в размерах и поднимается. Румянец разливается по шее, ключицам и груди женщины. Соски, губы – и на лице, и половые – наполняются кровью. Те признаки, которые проявляются в полной мере лишь по достижении половой зрелости или во время полового возбуждения, вероятнее всего, формировались с участием механизма выбора партнера.

Также важно, считается ли признак сексуально привлекательным в наше время в разных культурах. Признаки, которые возникли в результате полового отбора в доисторические времена, должны оставаться привлекательными и сейчас, если механизмы выбора партнера у нас почти не изменились. Если какая-нибудь телесная черта воспринимается как сексуальная во многих культурах и так же было в другие обозримые эпохи, скорее всего, она воспринималась так всегда. Например, сексуальный призыв, который транслируют женские ягодицы и грудь, субъективно очевиден для всех гетеросексуальных мужчин. Как раз эта очевидность и служит хорошим доказательством того, что наши праотцы с помощью выбора партнеров закладывали в эти признаки свои предпочтения. Желая быть привлекательными, люди во всем мире стремятся подчеркнуть одни и те же части тела, для чего в ход идут украшения и соответствующая одежда. Те же самые части прикрывают, когда хотят избежать домогательств. И их же уродуют у насильников в качестве наказания.

Хотя антропологи и утверждают, что стандарты красоты причудливо меняются от культуры к культуре, обычно это связано с тем, что они выбирают неправильные признаки и неправильно их изучают. Людям разных культур может нравиться кожа разных оттенков, но всегда – чистая, гладкая, без морщин. Женщинам нравятся мужчины абсолютно разного роста, но почти все они хотят, чтобы партнер был выше их. В разных этнических группах красивыми могут считаться разные черты лица, но всех людей больше привлекают лица симметричные и максимально близкие к усредненному по их популяции типу. Если искать универсалии человеческой красоты на неверно выбранном уровне описания, можно их и не найти.

А вот еще один способ проверки, с которым вы уже знакомы: если признак есть только у одного вида, он, вероятнее всего, продукт полового отбора. Это связано с тем, что признаки, развившиеся в ходе естественного отбора – а значит, полезные для выживания, – работают на успех вида. Успешный вид склонен распадаться на дочерние виды. Эти виды образуют род (группу близкородственных видов), и полезный признак наследуют все его члены. А вот брачные украшения далеко не всегда способствуют сурвивалистскому успеху, поэтому конкретный вариант декора обычно остается принадлежностью одного вида.

Но как раз в пределах одного вида половой отбор способствует расхождению популяций. У людей эффект убегания может возникать в разных популяциях (этносах, расах) и направлять их эволюционное развитие разными путями, меняя черты лица и детали строения тела. Если расовые особенности внешнего вида нельзя с уверенностью списать на климат и экологические условия, значит, они, скорее всего, появились в ходе полового отбора. Популяции людей заметно различаются по цвету кожи и глаз, длине волос, размеру груди и пениса, чертам лица. Дарвин считал, что такая высокая вариабельность доказывает недавнее и быстрое расхождение по этим признакам в результате полового отбора. Но это все же преувеличение. Различия между людьми, живущими на разных широтах, образовались, скорее, стараниями отбора естественного. Именно благодаря ему у тех человеческих популяций, которые переселились из экваториальных областей в зоны с более холодным климатом, кожа стала светлее, нос крупнее, а тело – приземистее и толще. Но множество более тонких различий между популяциями нельзя объяснить только широтой и климатом. Особенности глаз, волос, лица, груди, ягодиц и пениса гораздо больше похожи на следствия выбора партнеров, ориентированного в разных популяциях на разные черты.

Выбор партнера часто превращает признаки в индикаторы приспособленности. Это означает, что он формирует признаки, вариабельность по которым внутри одной популяции будет высокой. Если самцы при выборе подруги обращают пристальное внимание на ягодицы, считая их надежным показателем фертильности, здоровья и молодости, то вряд ли у всех самок в популяции будут одинаковые ягодицы: в этом случае признак был бы бесполезен в качестве индикатора. Эволюционные психологи замечают, что многие аспекты строения человеческого тела предназначены для того, чтобы демонстрировать всего один аспект приспособленности – стабильность развития. Под этим понятием подразумевается способность индивида развить полноценный признак, несмотря на свой мутационный груз и вызовы среды (плохое питание, паразиты, травмы), с которыми он может столкнуться в утробе матери или после рождения. Для тех частей тела, которые в норме развиваются симметричными (например, лицо и грудь), уровень симметрии может служить надежным показателем стабильности развития – главного компонента приспособленности. (Оценка симметрии – это лишь один из способов измерения стабильности развития. Еще, например, можно оценивать сходство однояйцевых близнецов, которые вырастают из идентичных генов.) Симметрия тела имеет большое биологическое значение, поскольку это такой индикатор приспособленности, который могут легко измерить биологи и оценить животные, выбирающие партнера. Симметричность брачных украшений – важная детерминанта сексуальной привлекательности у многих видов, включая наш собственный. Многие украшения наших тел – не только лицо и бюст – могли развиваться отчасти как индикаторы симметрии.