Джеффри Миллер - Соблазняющий разум [Как выбор сексуального партнера повлиял на эволюцию человеческой природы] [litres]

Спорт – это явление на стыке тела и разума, природы и культуры, соперничества и выбора партнера, физической и эволюционной приспособленностей. Спорт – это способ прорекламировать основные аспекты здоровья и состояния тела. Он доступен обоим полам, в отличие от специфических брачных украшений вроде груди или бороды. Олимпийская медаль по плаванию может оказаться гораздо более сексуально привлекательной, чем эротический танец, поскольку плавание намного лучше отражает приспособленность. Спорт в разных своих проявлениях развился в результате полового отбора, но он вовсе не сводится к примитивным сексуальным демонстрациям.

Половой отбор, действующий на тело человека, затрагивает не только брачные украшения. Когда наши предки освоили спорт, это создало условия для более прицельного отбора особей с лучшей физической приспособленностью. Эволюционным психологам стоило бы расширить свои исследования физической красоты, включив в них и элементы поведения, которые служат для демонстрации приспособленности – например, спорт. Нам нужно уметь объяснять, почему женщины находят привлекательным тело чемпиона-спринтера Линфорда Кристи и его поразительную скорость – даже если он бежит стометровку из одной произвольной точки в другую, не преследуя никакой очевидной биологической цели.

До недавнего времени наука и медицина видели в человеческом теле лишь машину для выживания. Ричард Докинз в своей книге “Эгоистичный ген” предложил радикальный эволюционный взгляд на тело как на автомобиль, перевозящий гены из одного поколения в другое. С точки зрения теории полового отбора тело – это инструмент для демонстрации физической приспособленности с помощью таких дорогостоящих представлений, как копулятивные ухаживания или многообразные виды спорта. А не попробовать ли нам забавы ради объединить эти взгляды – спортивный, утилитарный и автомобильный – и посмотреть на человеческое тело как на своеобразный спортивно-утилитарный автомобиль (SUV) [50] Sport Utility Vehicle – внедорожник (англ.) . ?

Метафора кажется удачной, поскольку спортивно-утилитарные автомобили стремятся выставить напоказ свою грубую функциональность, вездеходность, огромную мощь и абсурдные размеры. Эти автомобили претендуют на практичность, но для большинства автовладельцев Америки и Европы это лишь новая форма показного потребления. Внедорожники – это прежде всего показатель статуса, просто так сложилось, что они еще и воплощают эстетику функциональности. И, конечно же, здесь не обходится без принципа гандикапа. Большой размер машины демонстрирует способность выложить круглую сумму при покупке автомобиля, а большой двигатель – способность нести высокие эксплуатационные расходы при маленьком пробеге. Возможности автомобиля позволяют возить шестерых взрослых людей по горной местности, но обычно его используют для задач не сложнее, чем возить ребенка в детский сад и обратно по зеленому пригороду. В какой-то степени размер этих автомобилей похож на результат процесса убегания, этакой эволюционной гонки вооружений в деле обеспечения автомобильной безопасности. Если все остальные ездят на внедорожнике, водитель машины среднего размера оказывается в небезопасной ситуации – и ему остается лишь самому пересесть на SUV. Но будет неверным рассматривать феномен внедорожников лишь как следствие соревновательного стремления к ударостойкости. Все же их размер – это показатель благосостояния владельца, и переход от первоначальной эстетики функциональности SUV к их современной эстетике люксовой декоративности служит тому подтверждением.

Эволюция человеческого тела, похоже, шла тем же путем. На первый взгляд кажется, что оно выглядит и функционирует так же, как утилитарный автомобиль, предназначенный для выживания. Вероятно, размеры нашего тела увеличились под давлением мужской половой конкуренции в плейстоцене из-за того, что генам казалось небезопасным кататься в мелких самцах. Но высокая степень развития нашего телесного декора говорит о том, что выбор партнера тоже в этом поучаствовал. Его следы особенно заметны в мужском теле. Крупные размеры, жадный до топлива метаболизм и способность сжигать энергию в занятиях спортом выдают роль женского выбора в истории его развития – выбора в пользу индикаторов физической приспособленности. Требования, которые предъявляли беременность и материнство к женскому телу, не допускали такой расточительности. Но и у женщин есть индикаторы приспособленности, которые выработались благодаря выбору партнера мужчинами. Наши тела развивались как внедорожники – машины для сексуальных демонстраций, а не для охоты и рыбалки. Возможно, и наш разум развивался тем же псевдофункциональным путем. В следующей главе мы узнаем, как выбор партнера помог нам приобрести особые поведенческие возможности и эстетические вкусы, благодаря которым мы смогли расширить ассортимент наших брачных украшений от телесных черт до произведений искусства.

Искусство всегда было загадкой для эволюционистов. Универсальная кислота дарвинизма, так эффективно разлагающая культурное до биологического, не действует на Давида работы Микеланджело. Подобно какому-нибудь знатоку искусства из нуворишей, мы одновременно гордимся своими знаниями и стыдимся своего прошлого – испытываем чувства, которые, кажется, невозможно примирить друг с другом.

Эволюцию искусства едва ли можно объяснить естественным отбором, но оно идеально подходит на роль объекта полового отбора. Создание бесполезных украшений, которые по какой-то причине выглядят удивительно гармоничными, – конек полового отбора. Художественный декор за пределами тела – естественное продолжение телесных украшений, таких как пенис, борода, грудь и ягодицы. Мы начнем наше путешествие по человеческому разуму с творческих инстинктов, благодаря которым мы можем создавать и воспринимать рукотворные, а не вырастающие на наших телах украшения.

Переход к теме искусства – поворотная точка книги. До сих пор мы обсуждали общие моменты: половой отбор как теорию, его роль в формировании нашего тела и разума в целом. Пришло время поговорить о конкретных умственных адаптациях и попытаться понять, возможно ли объяснить отдельные особенности человеческой психологии с помощью теории выбора партнера. Оставшаяся часть книги посвящена четырем аспектам нашей жизни: искусству, морали, языку и креативности. Я их выбрал просто как наглядные примеры. Все они мало похожи на адаптации, способствующие выживанию. Тогда возникает закономерный вопрос: могли ли они исходно развиваться как приспособления для ухаживаний? Разумеется, сейчас это уже не единственное их назначение, но все четыре черты обнаруживают следы действия полового отбора. Анализируя эти подсказки, мы можем проследить путь их развития вплоть до выбора партнеров, который осуществляли наши предки.