Дэвид Брукс - Общественное животное. Тайные источники любви, характера и успеха

Роб, как зачарованный, стоял в дверях минут десять, наблюдая за игрой Гарольда, который, на мгновение отвлекшись от игры, бросил беглый взгляд на отца, а потом снова погрузился в боевые действия, бодро сделал выговор одной из своих плюшевых обезьян, а потом принялся вселять мужество в двухдюймовых солдатиков. Потом он погладил машинки, чтобы им не было больно, и отругал черепаху за трусость.

В историях Гарольда действовали генералы и солдаты, мамы и папы, зубные врачи и пожарные. С самого раннего возраста он разобрался в социальных ролях этих и других персонажей театра жизни. В одной игре он исполнял роль воина, в другой – врача, в третьей – шеф-повара, воображая при этом, как эти люди мыслят, примеряя на себя эти мысли и воплощая их в действие.

Многие истории Гарольда касались его будущей жизни и были полны фантазий о том, каких почестей и какой известности он добьется. Роб, Джулия и их взрослые друзья иногда мечтали о деньгах и комфорте, но Гарольд и его товарищи по играм грезили только о славе.

Однажды субботним вечером к Гарольду пришли поиграть его друзья. Они уселись с игрушками в детской, и Гарольд объявил, что все они будут пожарными. Сейчас загорится воображаемый дом, и для того, чтобы потушить огонь, им понадобятся шланги, грузовики и множество топоров. Каждый мальчишка должен был взять на себя одну из ролей в пьесе, задуманной Гарольдом. Роб незаметно подкрался к полуоткрытой двери и принялся наблюдать. Он огорченно смотрел, как Гарольд, разыгрывая из себя маленького Наполеона, распоряжался, кому из мальчиков вести пожарную машину, а кому тащить шланг. В результате долгих обсуждений и споров маленькие пожарные решили, что именно им позволено делать в воображаемом мире, который они себе соорудили. Оказалось, что даже в мире буйной фантазии должны быть жесткие правила, которые долго обсуждались. У Роба даже сложилось впечатление, что эти правила были важнее самой игры.

Роб заметил, что каждый из мальчиков изо всех сил старался самоутвердиться и вся игра была подчинена волнообразным колебаниям – от тихого согласия до громких споров. Сначала все шло хорошо, но потом возникла трудная ситуация, справиться с которой они могли только совместно. Потом, одержав победу, мальчики снова погрузились в безмятежное спокойствие. Каждый эпизод игры непременно заканчивался победой: «Все стало хорошо!» Это был момент славы для всех участников игры.

Минут двадцать Роб, словно доктор Спок [32] Бенджамин Спок ( Benjamin McLane Spock, 1903-1998) – американский педиатр, автор книги «Ребенок и уход за ним» (1946). , молча наблюдал за детьми, но потом не выдержал и присоединился к мальчикам, вступив в команду Гарольда.

Это была роковая ошибка – как если бы далекий от баскетбола человек вздумал поиграть в отборочном матче за клуб «Лос-Анджелес Лейкерс».

За годы своей взрослой жизни Роб дисциплинировал свой ум, в совершенстве овладев определенным стилем мышления. Это мышление, построенное на логике и анализе, психолог Джером Брюнер {99} 99 Jerome Bruner, Actual Minds, Possible Worlds (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1986). назвал «парадигматическим мышлением». Осязаемые плоды такого мышления – юридические документы, деловые записки или научные статьи. Парадигматическое мышление – это умение отвлечься от конкретной ситуации, вычленить самые значимые факты, организовать их в систему, выработать на ее основе общие принципы и задать нужные вопросы.

Беда в том, что Гарольд и его друзья в своей игре руководствовались совершенно иным способом мыслить, который Брюнер назвал «повествовательным (нарративным) мышлением». Гарольд и его друзья вдруг стали ковбоями на ранчо. Они просто начали сразу что-то делать – ездить верхом, ловить лошадей арканами, строить дома. Сюжеты возникали и развивались сами собой, и каждый раз было интуитивно понятно, имеет ли смысл данный сюжет, вписывается ли он в общую канву игры или нет.

Ковбои дружно работали, но потом нечаянно поссорились. Пока они ругались, у них разбежались все коровы. Пришлось строить загон. Потом начались торнадо, и ковбои снова объединились, чтобы не погибнуть самим и спасти скот. Когда опасность миновала, они снова нечаянно поссорились. Потом вдруг пришли Завоеватели.

Повествовательное мышление – мифологическое мышление. Оно содержит аспекты, обычно отсутствующие в парадигматическом мышлении: понятия добра и зла, возвышенного и земного. Мифологическое мышление не только помогает рассказать историю, оно придает смысл эмоциям и нравственному чувству, которое внушено рассказом.

На вторжение Завоевателей мальчики отреагировали панически. Они упали на ковер и принялись строить своих пластиковых коней в боевой порядок, крича друг другу: «Как же их много!» Казалось, война проиграна, все погибло, но тут Гарольд вытащил откуда-то гигантского белого коня, в десять раз больше остальных игрушек, и торжественно спросил: «Кто это?» И сам же ответил: «Это Белый Конь!»

Благородное животное бросилось на Завоевателей. Тут двое мальчиков перешли на сторону Завоевателей и обрушились на Белого Коня. Развернулось поистине эпическое сражение. Белый Конь яростно топтал Завоевателей, но и они наносили Коню тяжелые раны. Очень скоро все Завоеватели были перебиты, но и Белый Конь героически погиб. Мальчики накрыли его погребальным саваном и торжественно, с почестями похоронили, а душа Коня вознеслась на небо.

Роб чувствовал себя неуклюжим ослом среди расшалившихся газелей. Детское воображение резвилось и играло; Роб, словно вьючное животное, тащил непосильную ношу. Они видели добро и зло, а он – только пластик и металл. Через пять минут у него от напряжения тупо заныл затылок. Роб страшно устал от попыток поиграть на равных с сыном и его командой.

Наверное, когда-то в детстве и сам Роб был способен на такую виртуозную ментальную гимнастику, но потом, думал он, наступила зрелость. Он научился лучше концентрировать внимание, но зато разучился сопоставлять логически несопоставимое. Ум его потерял способность легко перескакивать от одних ассоциаций к другим. Вечером, когда Роб рассказал Джулии о том, что он, оказывается, не может мыслить случайными категориями, как Гарольд, она ответила с подкупающей простотой: «Ничего, наверное, он тоже это перерастет».

Робу очень хотелось с этим согласиться. Между тем, все истории Гарольда всегда имели счастливый конец. Дэн П. Макадамс {100} 100 Dan P. McAdams, The Stories We Live By: Personal Myths and the Making of the Self (New York: Guilford Press, 1993), 48. считает, что дети вырабатывают особую повествовательную тональность, которая на всю жизнь накладывает отпечаток на все истории, какие им предстоит рассказывать. Дети постепенно усваивают устойчивую предпосылку: любая история должна закончиться либо хорошо, либо плохо (выбор зависит от условий воспитания в раннем детстве). В это время закладывается фундамент историй, в которых все цели достижимы, все раны затягиваются, покой восстанавливается, а мир понятен.