Дэвид Брукс - Общественное животное. Тайные источники любви, характера и успеха

Эми была встревожена. В душе Эрики тлел опасный огонь. Еще в раннем детстве было ясно, что настроение Эрики может колебаться сильнее, чем у большинства детей. Она очень сильно пугалась, когда происходило что-то неожиданное (такие люди в течение всей жизни испытывают повышенную тревогу и страх). Некоторые психологи делят детей на «одуванчики» и «орхидеи» {183} 183 David Dobbs, «The Science of Success,» in The Atlantic, December 2009. . Дети-одуванчики сдержанны и устойчивы. Они прекрасно осваиваются практически в любой ситуации. Дети-орхидеи более переменчивы. Они пышно расцветают в благоприятных условиях, но быстро увядают, если попадают в неподходящее для них окружение. Эрика была орхидеей, неустойчиво балансирующей между успехом и катастрофой.

Сидя рядом с Эрикой и беспомощно размышляя о ее будущем, Эми испытывала знакомую всем родителям тревогу за дочь. Сама Эми была из тех детей, которые ощетиниваются при первых признаках надвигающейся неприятности, склонны толковать обычную ситуацию как угрожающую, думают, что на них сердятся, хотя этого нет и в помине, и расценивают как неуважение к себе самое нейтральное отношение окружающих. В общем, они становятся жертвами своего воображения, которое в такие моменты гораздо опаснее внешнего мира, против которого они ополчаются.

У людей, живущих под гнетом такого хронического стресса, гибнут клетки гиппокампа, а это приводит к ослаблению памяти, в частности памяти о том хорошем, что случалось с ними в жизни. Происходит, кроме того, ослабление иммунной системы. Кости становятся более податливыми, так как из них вымываются неорганические соли. Развивается местное ожирение – как правило, в области талии. Таким людям приходится годами жить с этим хроническим дефицитом иммунитета, с этими небезопасными недомоганиями. Наблюдение над группой инженеров {184} 184 Blair Justice, «The Will to Stay Well,» New York Times, April 17, 1988. , в течение полугода работавших над очень ответственным проектом по 90 часов в неделю, показало, что в их крови было повышено содержание кортизола и адреналина, двух гормонов стресса. Это повышение сохранялось на протяжении полутора лет после окончания работы несмотря на то, что все они после завершения проекта были отправлены в отпуска на четыре-пять недель. Эффекты стресса могут быть долговременными и вредоносными.

В тот вечер, несмотря на то, что после происшествия на теннисном матче миновало уже больше тридцати часов, Эми по-прежнему не знала, что ей делать и как успокоить дочь, все еще страдавшую от стресса и стыда. Она просто сидела рядом и поглаживала Эрику по спинке, пытаясь хоть как-то помочь ей. Минут через пятнадцать обе они подумали, что надо бы чем-то заняться, и принялись готовить ужин. Эрика сделала салат, а Эми сварила спагетти. Эти общие хлопоты успокоили их, вернули обеим душевное равновесие. Теперь Эрика снова могла трезво взглянуть на мир. Нарезая помидор, она подняла голову и спросила у матери:

– Почему я не умею владеть собой?

Это и в самом деле очень важный вопрос. Исследование, проведенное Анджелой Дакуорт и Мартином Зелигманом {185} 185 Angela L. Duckworth and Manin E. P. Seligman, «Self-Discipline Outdoes IQ in Predicting Academic Performance of Adolescents,» Psychological Science 16, no. 12 (2005): 939-44. , показало, что с точки зрения прогнозирования работоспособности, посещаемости и успеваемости в школе умение контролировать себя вдвое важнее, чем IQ. Другие ученые не согласны с тем, что самообладание важнее IQ, но подтверждают, что оно – одно из важнейших условий полноценной жизни.

– Мне кажется, это вообще была не я, – сказала Эрика матери, когда они обсуждали происшествие. – Это было какое-то чужое злобное существо, завладевшее моим телом. Я не знаю, откуда взялось это существо и чего оно хотело. Я очень боюсь, что оно вернется и сделает что-нибудь страшное.

В 1970 году Уолтер Мишель, профессор Колумбийского университета, работавший в то время в Стэнфорде, провел знаменитый «Зефирный тест» – один из самых остроумных и изящных экспериментов в истории психологии. Усадив вокруг стола группу четырехлетних детей, Мишель положил на стол несколько кусочков зефира и сказал, что сейчас уйдет и они могут съесть лакомство прямо сейчас. Но если они не съедят зефир до его прихода, то он даст им еще. На видеозаписи эксперимента видно, как Мишель выходит из комнаты, а дети начинают гримасничать, кривляться, прятать глаза и даже биться головами о стол, изо всех сил стараясь не съесть сладость. Однажды вместо зефира Мишель использовал шоколадные шарики с начинкой. Один мальчишка разломил шарик пополам, ловко съел начинку, а потом снова сложил обе половинки (наверное, этот парень теперь заседает в сенате).

Но суть дела заключается в следующем: дети, способные дождаться возвращения экспериментатора, лучше учились в школе и лучше себя вели, чем дети, неспособные ждать. Терпеливые дети легче усваивают и социальные навыки. Дети, которые могли ждать в течение пятнадцати минут, став старшеклассниками, набирали при тестировании на 210 баллов больше, чем дети, которые не могли ждать дольше тридцати секунд. Итак, «Зефирный тест» лучше предсказывает академическую успеваемость, чем определение IQ в четырехлетием возрасте {186} 186 Jonah Lehrer, How We Decide (New York: Houghton Mifflin Co., 2009), 112. . Двадцать лет спустя выяснилось, что терпеливые дети окончили университет с более высокими оценками, а тридцать лет спустя у них был более высокий годовой доход. Дети, которые вообще не могли ждать, в течение жизни чаще попадали в тюрьму и чаще страдали от алкогольной или наркотической зависимости.

Тест спровоцировал у детей внутренний конфликт между сиюминутным побуждением и будущим, но отсроченным вознаграждением. Он позволил выяснить, обладает ли ребенок умением контролировать свои побуждения. Те, кто умел это делать, по большей части преуспели в учебе и жизни. Тем, кто не умел ждать, в школе было невероятно скучно.

Дети, умевшие контролировать свои сиюминутные побуждения, росли, как правило, в хорошо организованных семьях {187} 187 Jonah Lehrer, «Don’t! The Secret of Self-Control,» The New Yorker, May 18, 2009. . В окружавшей их с детства обстановке любое действие вело к предсказуемым последствиям. Такие дети отличались уверенностью в себе и своей правоте и ожидали успеха и вознаграждения за свои действия. Дети же, которые не могли сопротивляться соблазну, чаще всего росли в неблагополучных, дезорганизованных семьях, где они не видели связи между действиями и их следствиями и поэтому не выработали у себя способности противиться сиюминутным побуждениям.

Но самое интересное открытие касается природы успешных стратегий самоконтроля и самообладания. Дети, не устоявшие перед соблазном, фиксировали свое внимание на сладости. Они думали, что если будут не отрываясь смотреть на вожделенную конфетку, то устоят перед соблазном ее съесть. Те, кто умел ждать, старались отвлечься от зефира {188} 188 Walter Mischel and Ozlem Ayduk, «Willpower in a Cognitive-Affective Processing System: The Dynamics of Delay of Gratification,» in Handbook of Self-Regulation: Research, Theory, and Applications, eds. Roy F. Baumeister and Kathleen D. Vohs (New York: Guilford Press, 2004), 113. . Они убеждали себя в том, что сладость не настоящая, что это муляж или что на самом деле ее нет. То есть эти дети уже располагали инструментом управления вниманием.