Алексей Ракитин - История бостонского душителя. Хроника подлинного расследования [Книга I]

Хотя довольно быстро стало ясно, что Уорд не мог убить Мэри лично, нельзя было исключать его косвенную вовлеченность в преступление. В этом отношении сильно сбивало с толку следующее обстоятельство: Мэри рассчитывала поздравить Натана с новым годом и купила ему в подарок аскот. А при осмотре места преступления был найден разрезанный на 3 части аскот — он был кем-то выброшен в унитаз, скорее всего, это сделал убийца. Скрытый подтекст этого действия оставался непонятен, поскольку разрезанный аскот был не тем, который Мэри купила в подарок Натану. Понятно, что Мэри не могла разрезать чужой аскот, стало быть, вещь уничтожил убийца.

Зачем он это сделал?

Попытка уничтожить аскот наводила на мысль, что убийца знал о существовании подарка и, разумеется, был осведомлён о существовании самого Натана Уорда. Никто не мог сказать определенно, были ли действия убийцы исполнены скрытого символизма или же он попросту занимался глупостями, рассчитывая сбить полицию со следа?

Остаётся добавить, что подозрения полиции вызывал практически каждый молодой человек, с которым Мэри Салливан общалась в 1962—1963 гг. Кто-то вёл откровенно антиобщественный образ жизни, кто-то успел нарушить закон, кто-то был не до конца откровенен с полицией. Работа по проверке сведений, сообщаемых молодыми людьми, и их alibi растягивалась порой на много дней. Результаты не утешали: некоторых из допрошенных никак не получалось исключить из списка подозреваемых…

Мэри Салливан была похоронена 8 января 1964 г. на своей «малой родине» в Гианнисе. На 40-й день со времени убийства родные и близкие собрались, чтобы помянуть Мэри. Разговор, само собой, коснулся хода расследования и обсуждения деталей, связанных с последними днями жизни убитой. И тут выяснилась интересная деталь: все родственники считали, что Мэри провела новогоднюю ночь в квартире на Чарлз-стрит вместе с Патрисией Делмор и Памелой Паркер, но одна из сестёр убитой неожиданно заявила, что в ту ночь всё было совсем не так! По её словам, Мэри во время последнего телефонного разговора сообщила ей, что приехала 1 января на Чарльз-стрит между 2 и 3 часами ночи и, не застав дома Делмор и Паркер, отправилась в церковь. Ну, в самом деле, не сидеть же на лестничной площадке или в автомашине?

Эта информация позволила по-новому оценить судьбу пропавшего портфеля Мэри с её письмами, открытками и личными вещами. Быть может, никто портфель не похищал — он оказался забыт в храме, и Мэри в суматохе переезда просто-напросто не заметила пропажи?

Предположение казалось разумным и требовало проверки. На следующий день мать и одна из сестёр Мэри отправились в храм Святого Антония, где Мэри Салливан провела несколько часов ночью и ранним утром 1 января. А дальше произошла очень интересная сцена. Женщины представились и сообщили о цели своего визита, их препроводили к настоятелю храма, а тот… неожиданно закатил истерику. Он принялся кричать на женщин, называя их клеветниками и лжесвидетелями, на его крик сбежались служители, обступившие удивленных женщин плотной стеной. Мать Мэри, написавшая впоследствии заявление в полицию, сообщила, что испугалась физической расправы, поскольку священники и храмовые служки выглядели очень воинственно. Женщины поспешно ретировались и направились в полицию, где сообщили об инциденте. Обе являлись убежденными католичками и знали все правила религиозного этикета, по их словам, они не допустили никаких его нарушений. Потому реакция настоятеля храма показалась им очень подозрительной.

Разумеется, детективы посетили церковь и задали все необходимые вопросы. Проверка заявления не принесла никаких сюрпризов, по словам всех служителей в первых числах января никаких забытых вещей в храме не находили, и в новогоднюю ночь никто Мэри Салливан не видел. Она, быть может, и появлялась, но людей в те часы в храме было довольно много, и никто на тихую незнакомую девушку внимания не обратил.

Вот и всё… Портфель Мэри так и не был найден. О судьбе его следствию оставалось только гадать.

Как видим, на первом этапе расследования правоохранительные органы пребывали в уверенности, что убийство Мэри Салливан совершено кем-то из числа её знакомых. И для этой точки зрения имелись серьёзные основания — они изложены выше достаточно подробно. С действиями «Бостонского Душителя» расправа над Мэри напрямую не связывалась. Если говорить совсем точно, то нападение маньяка не исключалось, но при этом делалась оговорка, что тот был Мэри Салливан знаком и проник в квартиру именно под личиной знакомого. В этом смысле очень подозрительным казался таинственный мужчина в синих широких штанах с залысинами, которого видел Симс Мюррей.

Расследование не буксовало, напротив, оно велось деятельно и инициативно. Его главной проблемой являлось то, что все перспективные направления вели в совершенно разные стороны. Одна часть версий случившегося связывала преступление с друзьями Пэтси Делмор и Пэм Паркер. Другая — со старыми и новыми ухажёрами самой Мэри Салливан. Наконец, третья — с нападением «Бостонского Душителя». Тем не менее, расследование отнюдь не выглядело провально, напротив, шансы на успех всё время оставались неплохими. И мы в своём месте ещё скажем несколько слов о том, как продвигался поиск преступника.

Однако очень скоро, в середине января 1964 г. произошли события, повлёкшие за собой далеко идущие последствия и повлиявшие в конечном итоге на результаты расследования убийства Мэри Салливан.

Случилось неожиданное — Генеральный прокурор штата Массачусетс Эдвард Брук лично возглавил войну с таинственным «Фантомом».

Эдвард Брук (Edward William Brooke), Генеральный прокурор штата Массачусетс, являлся человеком необычной судьбы. Родившийся в октябре 1919 г. в негритянской семье среднего класса, он закончил одну из самых престижных школ для афроамериканцев в США — т.н. школу «Данбар» (Dunbar) в Вашингтоне, столице страны. После окончания «Данбара» в 1936 г. Эдвард продолжил учиться — он поступил в «Университет Говарда» в том же Вашингтоне, высшее учебное заведение, в котором получали образование преимущественно чернокожие. Это было время сегрегации, раздельного проживания рас, тогда считалось, что цветное население пользуется во всём теми же правами, что и белое, только реализует их отдельно. Понятно, что практика несколько отличалась от теории и равенство прав существовало только на бумаге, но всё же кое-какие возможности для получения высшего образования у негров тогда имелись. Молодой Эдвард первоначально хотел стать врачом — на этом поприще можно было быстро разбогатеть ввиду хронической нехватки чернокожих врачей, — но затем сфера его интересов переместилась в область социологии и права.