Виктор Барановский - Магический цыганский гипноз

Гипноз, о котором идет речь в нашей книге, принадлежит к другой школе. Он родился на восточных базарах и не оставил документальных свидетельств своего появления, развития и совершенствования. Не оставил он и имен первопроходцев, чей несомненный талант, будучи направлен на благие дела, заслужил бы высокое признание. Этот нетрадиционный гипноз с богатой историей существовал в тени, параллельно традиционному. Умение пользоваться им передавалось по наследству, от родителей к детям, как передаются от отца к сыну ремесло, имущество, семейные тайны и секреты. Можно предположить, что эта школа прошла тот же путь, что и школа классического гипноза, но с двумя существенными отличиями: опыт и знания накапливались значительно медленнее из-за специфики применения гипноза, не позволяющей оглашать результаты «опытов»; отрабатывались более эффективные техники гипнотизирования.

Несомненно, те из цыган, кто владеет гипнозом, знакомы с исследованиями учёных в данной области и опираются на них, именно поэтому мы уделили внимание истории классического гипноза и опытам, проводимым специалистами. Ведь гипнотическое состояние характеризуется одними и теми же признаками, вне зависимости от школы, к которой принадлежит гипнотизер. Цыганский гипноз, как феномен, был замечен исследователями то только в XX веке, когда ученые широким фронтом вторглись в область гипноза, разработали новые концепции. Гипноз стал самостоятельной областью клинических, психотерапевтических и экспериментальных исследований.

Великий Бехтерев считал, что гипноз вызывается внушением, которое «есть не что иное, как прививание путем слова или другим каким-либо способом различных психических явлений, например, чувства, ощущения, идеи или действия другому лицу при отвлечении его волевого влияния или сосредоточения». Изучение физиологических механизмов гипноза было продвинуто Павловым и его школой, изучавшей условные рефлексы. Один из учеников Павлова выработал у собаки условный рефлекс пробуждения для принятия пищи только на звук трубы, при полном игнорировании других звуковых раздражителей.

Павлов провел аналогию между «сторожевым пунктом» в нормальном сне и «раппортом» (избирательной связью гипнотизера о гипнотиком) в гипнотическом состоянии. Ученый рассматривал гипноз как частичный сон и частичное торможение, переходное состояние между бодрствованием и сном. Все гипнотические феномены объяснялись наличием фазовых состояний, в которых действие условных раздражителей существенно отличается от их действия в бодрствующем состоянии. В частности, в парадоксальной фазе, названной фазой внушения, на сильные раздражители реального мира отмечается либо слабая реакция, либо отсутствие ее, а слабые словесные воздействия вызывают сильную реакцию, что обеспечивает максимальную эффективность словесного внушения. Слово как универсальный специфический условный раздражитель может вызвать в соответствии с его сложным смысловым значением разные реакции, связанные с воздействием любых физических стимулов, сигнализируя и заменяя их.

Другой последователь Павлова рассматривал гипноз как «условный сонный рефлекс». Гипноз и сон, по этой теории, считались едиными по своей природе процессами. В гипнотическом сне кора головного мозга функционально расчленяется на участки сна и бодрствования, определяющие явления раппорта и повышенной внушаемости.

Павлов и его школа отрыли новый перспективный путь изучения гипноза, но физиологическая теория не могла дать целостного понимания гипноза. Теория Павлова объясняла пассивное состояние, но не могла объяснить различные формы активности личности в гипнотическом состоянии.

Последователи Павлова переоценивали значение физического компонента в объяснении гипноза, но все же признали значение внушения и раппорта, правда, в границах физиологической интерпретаций, без учета психологических факторов — личности, опыта, избирательности реагирования и т. п.

Новые горизонты в изучении гипноза открыла психоаналитическая теория Зигмунда Фрейда. Изучая бессознательное, в структуре которого представлены влечения, Фрейд сосредоточил свое внимание на анализе межличностных отношений и выработал понятие трансфера (перенесения пациентом на личность психотерапевта своего отношения к значимым лицам прошлого — родителем, братьям, сестрам, близким родственникам, воспитателям и т. д;). С этих позиций, последователь Фрейда; глава венгерской школы психоанализа Ш. Ференци рассматривал гипноз как особую форму перенесения. По Ференци, гипнотизер в процессе гипнотической индукции занимает место родителей гипнотизируемого лица и возрождает комплекс Эдипа с его любовью и страхом, определяя тем самым либо успокаивающий «материнский», либо устрашающий «отцовский» типы гипноза.

Свой взгляд на гипноз Фрейд изложил в книге «Психология масс и анализ человеческого «Я». По мнению Фрейда, для гипнотической связи, представляющей собой подобие влюбленной самоотдачи, характерны уступчивость, снятие критики по отношению к гипнотизеру, отсутствие самостоятельности и инициативы, концентрация на личности гипнотизера, занимающего место идеала «Я». Фрейд считал, что власть гипнотизера связана с инфантильными фантазиями гипнотизируемого субъекта, который приписывает гипнотизеру роль всемогущего отца первобытной орды, т. е. в гипнозе восстанавливается и воспроизводится отношение к праотцу, каким оно было в период зарождения человечества. В гипнотическом состоянии оживляется архаическое наследие, пробуждается представление «об очень сильной личности, в отношении которой можно иметь только пассивно мазохистическую установку, в присутствии которой нужно потерять свою волю». Механизм памяти Фрейд объяснял и особенностью массовой психологии, проявляющейся в феноменах внушения. Фрейд признавал, что «моральная совесть» загипнотизированного сохраняется и может оказать сопротивление внушению, если оно идет в разрез с совестью.

Концепция Фрейда открыла новый аспект анализа отношений между гипнотизером и гипнотизируемым с позиции теории перенесения и бессознательного. Она показала сложность этих отношений — и, пожалуй, на этом все. Концепция не учитывала весь комплекс разнообразных факторов, определяющих гипноз, потому не могла претендовать на исчерпывающее объяснение этого сложнейшего феномена.

Последователи Фрейда поняли ограниченность психоаналитической теории и признали значимость психологических и физиологических факторов и индукции гипноза. Л. Кьюби и С. Марголин считали, что в индукции гипнотического состояния существенное значение имеют ослабление действия внешних раздражителей, концентрация внимания на голос и манипуляции гипнотизера, фиксация внимания на телесных ощущениях. Этот момент в теории гипноза ранее не учитывался.