Роберт Фрэнк - Успех и удача [Фактор везения и миф меритократии] [litres]

В разные эпохи у разных народов представления о достойном не бывают одинаковыми. В 1980 г. стоимость американской свадьбы, скорректированная с учетом инфляции, составляла в среднем 11 тыс. долл. В большинстве стран мира эта сумма даже сегодня кажется баснословной. Однако к 2014 г. эта цифра возросла до 30 тыс. долл., а в наши дни свадебная церемония на Манхэттене стоит в среднем свыше 76 тыс. долл. [39] The Knot,the #1Wedding Site,Releases 2014 Real Weddings Study Statistics // Market Watch. March 12, 2015. ‹ http://www.marketwatch.com/story/the-knot-the-1-wedding-site-releases-2014-real-weddings-study-statistics-2015-03-12 ›.

Почему сегодня люди тратят на такие цели гораздо больше, чем тратили вчера? Краткий ответ – потому что параметры «особенного события» резко изменились – и не в сторону удешевления. Ниже я подробнее расскажу о причинах, а сейчас лишь отмечу, что удорожание свадебной церемонии не сделало молодые семьи счастливее. Напротив, увеличение свадебных расходов повышает вероятность последующего развода [40] Francis A.M., Mialon H.M. A Diamond Is Forever and Other Fairy Tales: The Relationship between Wedding Expenses and Marriage Duration // Social Science Research Network. ‹ http://papers.ssrn.com/sol3/pa-pers.cfm?abstract_id=2501480 ›. . В таком случае, если все более пышные торжества не прибавляют счастья, то несообразный рост свадебных расходов следует назвать чистым мотовством.

Мало того, есть простые, щадящие политические меры, способные высвободить значительную долю ресурсов, расходуемых сегодня впустую. Этих ресурсов более чем хватило бы для решения наиболее острых экологических и экономических проблем. Мы могли бы, не жертвуя чьими-либо интересами, направить эти ресурсы на развитие образования (как гарантию прогресса), обновить социальную инфраструктуру, расширить сферу здравоохранения, смягчить климатические изменения и существенно уменьшить масштабы бедности.

Это утверждение кажется слишком смелым, но вот что удивительно: в его основе – лишь пять элементарных предпосылок, ни одна из которых не является противоречивой.

На рисунке вы видите две горизонтальные линии. Вопрос: какая из них длиннее?

Если вы чувствуете подвох, то скажете, что они одинаковы – и будете правы! Но если вы действительно считаете, что они одинаково ВЫГЛЯДЯТ, то вам стоит записаться к неврологу. Человеку с нормальными мозгами верхняя линия покажется длиннее – по причине ее расположения на рисунке.

Похожие эффекты, связанные с точкой отсчета (или системой координат), определяют нашу оценку едва ли не каждого купленного товара. К сожалению, экономисты осознали этот факт далеко не сразу. Выше я уже описывал домик в Непале, где я жил без электричества и водопровода. Если бы такой дом был у меня в США, то наши дети не смогли бы приглашать к себе друзей. Однако в Непале такое жилище казалось вполне удовлетворительным.

А если бы непальские друзья увидели мой дом в Итаке (штат Нью-Йорк), то решили бы, что я тронулся умом. Они бы не поняли, зачем мне такой громадный дом и почему в нем столько ванных комнат. Однако большинство американцев такими вопросами не задаются. Причина – в том, что наши оценки сильно зависят от социального контекста, т. е. от наиболее актуальной для нас «точки отсчета».

Ортодоксальные экономические модели предполагают, что расходы человека совершенно не зависят от расходов окружающих его людей. Но если социальный контекст имеет значимость, то подобное предположение – неверно.

Люди начинают тратить больше, если много тратят их друзья и соседи. Это – не бог весть какое открытие; об этом было известно всегда. Это называется: «быть не хуже других». Мне это выражение никогда не нравилось, ибо оно выдает тщеславное желание казаться богаче, чем ты есть. Впрочем, даже в обществе, очищенном от зависти и ревности, влияние контекста, по всей видимости, оставалось бы столь же существенным.

Эффект социального контекста усилился из-за растущего неравенства. Сегодня новый дом в Соединенных Штатах стоит в среднем на 50 % дороже, чем в 1980 г., хотя средний доход в реальном выражении вырос незначительно. Тот факт, что жилье растет в цене быстрее, чем доходы в семьях среднего достатка, трудно объяснить, не усматривая в этом феномен, который я называю «каскадами расходов» (expenditure cascades).

Вот как это работает. Самые богатые начинают строить громадные дома потому, что получают больше денег. Возможно, теперь им нравится отмечать семейные торжества в родных стенах, и отныне «бальный зал» является неотъемлемой частью жизненного пространства. Эти жилища меняют систему координат для тех, кто чуть менее богат, но вращается в тех же кругах, поэтому и они начинают строить крупные дома. А поскольку эти – чуть менее зажиточные люди – также устанавливают в доме сводчатые потолки и сверхмощные холодильники, они меняют представления о достойном жилье у американцев среднего класса. И тогда эти семьи, чтобы не отставать от окружения, начинают меньше сберегать и больше заимствовать. Так оно и катится – до нижних ступеней иерархии доходов. Рост затрат наверху неотвратимо приводит к росту затрат внизу, где дополнительные расходы зачастую являются серьезной проблемой.

Почему же люди не прибегнут к самодисциплине и не откажутся от этих «крысиных бегов»? В конце концов, никто (включая Конгресс) не заставляет нас покупать дома, которые мы не можем себе позволить. Одна из причин – та, что отказ от «статусной гонки» неизбежно сопровождается реальными социальными издержками.

Неспособность оставаться на одном уровне с социальным окружением в том, что касается затрат на жилье, не сводится к проживанию в менее просторном доме. Кроме того, вам придется отправить детей в менее престижные школы. «Хорошая» школа – понятие относительное, и лучшие школы чаще находятся в более дорогих кварталах города. Чтобы записать детей в школу хотя бы среднего уровня, родители, имеющие средний достаток, обязаны в своем районе иметь жилье не ниже средней категории. Одним из косвенных последствий увеличения расходов на жилье со стороны наиболее обеспеченных граждан стало резкое повышение стоимости домов средней ценовой категории.

Мне пришел в голову простой показатель, который я назвал «индексом труда» (см. рис. 7.1). Он фиксирует ежемесячное количество часов, которое человек со средней зарплатой должен отработать, чтобы арендовать дом в школьном округе среднего уровня. В послевоенные десятилетия темпы роста доходов большинства американцев были примерно одинаковыми, поэтому индекс был почти стабильным. Однако начиная с 1970-х годов неравенство в доходах резко возросло, и с тех пор параллельно ему увеличивается индекс труда. В последние десять лет он составляет около 100 часов в месяц, по сравнению со всего лишь 42 часами в 1970 г.