Доминик Гийо - Люди и собаки

Несмотря на самое широкое распространение, подобное представление о разнообразии собак не имеет ничего общего с биологией этих животных; истоки его следует искать в человеческой истории последних двух веков.

Почему же это так?

Начать с того, что эссенциалистское видение внутреннего дробления собачьей популяции ничуть не лучше, чем подобные же представления о том, что именно отделяет собаку от других видов рода Canis. Как мы уже доказали в предыдущей главе, при таком подходе невозможно понять ни отличий собаки от близких ей видов, в особенности от волка, ни существующей между ними связи. Если говорить конкретнее, несостоятельность эссенциалистского представления о породах подтверждается известными фактами из истории собачьих популяций. С самого момента своего появления они практически неизменно находились во взаимодействии друг с другом, со временем все более и более сближаясь. Некоторые из них могли оставаться изолированными от других в течение более или менее продолжительных периодов времени в соответствии с разделением человеческих популяций, рядом с которыми они обитали. Так происходило, например, с американской и азиатской популяциями собак, разделенными Беринговым проливом. Однако они никогда не оставались в полной изоляции достаточно долго, чтобы образовать подвид: все всегда заканчивалось новым смешением, когда, следуя превратностям судьбы своих хозяев, собаки мигрировали по свету, переселившись, например, в Новый Свет вместе с европейскими колонистами.

С самого начала собаки образовывали своего рода мировую метапопуляцию, которую можно было бы сравнить с обширной системой озер, соединенных каналами. Некоторые из них могли ненадолго оставаться замкнутыми, но затем всегда вновь образовывались протоки, вливаясь в общее пространство, объединяющее все без разбору ресурсы, разделенные на какой-то конкретный период времени. Для еще большей наглядности можно представить популяции собак в виде побегов, которые постоянно ветвятся, но неизменно сливаются вновь, образуя новые ветви. Такое непрерывное смешение не допускает возникновения отдельных типов, способных привести к появлению никогда не скрещивающихся параллельных линий.

Разумеется, нет смысла отрицать существование отдельных групп собак, довольно четко различающихся между собой в плане внешнего облика, темперамента или наклонностей. Вполне очевидно, что такие группы есть. К примеру, Лабрадора по внешнему виду можно с первого взгляда отличить от французского бульдога или чихуа-хуа. Точно так же не вызывает сомнений тот факт, что у некоторых собак есть довольно специфические наклонности, явно отличающие их от собратьев и, вполне возможно, связанные с лежащими в их основе генетическими механизмами, — практические наблюдения это со всей очевидностью подтверждают. Например, опыты по скрещиванию бордер-колли и ньюфаундлендов говорят о том, что природный пастуший инстинкт первых и неуемная страсть к купанию вторых основаны на генетических механизмах, в работе которых задействована как минимум дюжина генов (Ostrander, цит. по: Budiansky, 2002, p. 47). Другой показательный пример касается опытов биолога Раймонда Коппингера, который пытался воспитать из ретриверов, как правило используемых для подноски дичи с воды, пастушьих собак и наоборот. Опыт потерпел неудачу: и те и другие собаки оказались малопригодными для выполнения новых задач. Таким образом, не вызывает сомнений, что некоторые способности собак, принадлежащих к одной и той же породе, имеют под собой генетическую основу.

И тем не менее вышесказанное еще не доказывает, что отдельные породы собак действительно существуют. На самом деле утверждать обратное означало бы совершать ту же ошибку, что и называть американца «азиатом», если его черты лица напоминают лица жителей Южной Азии, или мексиканца, похожего надоколумбийское население Америки, «индейцем», полагая, что эти линии и типы четко отделены один от другого. Если строго придерживаться популяционного, генетического и генеалогического подхода, подобные определения теряют всякий смысл, поскольку в подавляющем большинстве случаев у тех, кого называют «индейцами» или «афро-американцами», есть как минимум несколько предков и, соответственно, несколько генов, ведущих свое происхождение напрямую от линии «европейцев». И, как показывает моделирование в области генетики популяций, достаточно лишь самого малого количества общих предков или несколько смешанных браков, чтобы две популяции генетически слились одна с другой.

Чтобы наглядно продемонстрировать этот феномен, представим две человеческие популяции, долгое время жившие в изоляции одна от другой и вновь оказавшиеся на одной территории. Назовем их популяция А и популяция Б. Допустим, что между представителями этих популяций был заключен всего один смешанный брак. Предположим, дети, родившиеся в этом браке, выросли и прожили всю свою жизнь в популяции А, там же женились и оставили после себя потомков, причем после того, единственного случая смешанных браков между популяциями больше не было. Обе популяции продолжали существовать независимо, оставаясь строго изолированными одна от другой, тем более если их представители явно отличались внешне и были приверженцами разных культур. Однако, несмотря на жесткое разделение, некоторые гены из популяции Б с течением времени смогут распространиться в популяции А. Они будут рассеиваться по популяции А, передаваясь через потомков детей, родившихся в том, единственном, смешанном браке, о котором все давно уже забыли. А если эти гены дают какое-либо репродуктивное преимущество, они даже могут стать доминирующими в популяции А.

На самом деле феномен генетического смешения отличается еще большими масштабами и скоростью, чем это представлено в рамках такой, упрощенной модели. Дело в том, что, если две популяции, некогда разделенные географическими барьерами, вновь вступают в контакт, очень маловероятно, что число смешанных союзов ограничивается единицами, особенно в случае достаточно длительного сосуществования и значительной численности населения в каждой из них.

Описанная модель позволяет понять, почему население, называемое «афроамериканским», вопреки, казалось бы, очевидному сходству с «африканским» населением — если этим определением обозначать совершенно определенную и гомогенную группу жителей Африки, — генетически в среднем гораздо ближе к так называемым «белым» американцам или «кавказцам» [19] Подробнее об этом см. в книге Кавалли-Сфорцы (Cavalli-Sforza, 1996), а также в работе Докинза (Dawkins, 2004, р. 44–55), где приведены весьма показательные примеры и замечания. .