Доминик Гийо - Люди и собаки

К сожалению, слишком часто в дискуссиях на эту тему возникает путаница из-за того, что участникам не удается четко отделить научные вопросы от вопросов на тему «Что делать?»: как правильно себя вести и что необходимо сделать — с собакой или с человеком, — чтобы ликвидировать собачью агрессию. Разумеется, подобные вопросы вполне законны. Просто они находятся в ином поле, нормативном, которое не должно смешиваться с полем научным.

Тема недоразумений, неизбежно возникающих во взаимоотношениях между двумя видами, будет подробно рассмотрена в следующей главе.

Охотничьи собаки, относящиеся к группе гончих. (Прим. пер.)

Результаты сравнительного изучения поведения волков и собак ставят под сомнение некоторые весьма распространенные советы по дрессировке, которые основаны на представлении об отношениях доминирования у волков. На сегодняшний день нет никаких научных доказательств эффективности некоторых рекомендованных методов дрессировки, таких, например, как: «Нужно решить, где у собаки будет место, и не спать с ней в одной комнате», «Нельзя позволять собаке первой выходить из дома или идти по улице впереди хозяина», «Нужно кормить собаку после того, как поел хозяин, чтобы она не почувствовала себя доминантом» (Miklósi, 2007, р. 176–177). Что касается последнего совета, заметим, что исследования кокер-спаниелей не выявили никакого повышения агрессивности у собак, которых в семье кормили первыми (Podberscek et Serpell, 1997).

Я хотел бы поблагодарить Бруно Карзанти, который привлек мое внимание к данному аспекту мировоззрения Огюста Конта.

Здесь можно было бы еще раз обратиться к аргументам, приведенным в работе Дэниела Деннета, которую я уже упоминал (Dennett, 1987, chapitre 8). Я вовсе не настаиваю на том, что способность испытывать чувство эмпатии — это «природное» качество человека. Это довольно щекотливый вопрос, связанный со значительными сложностями, на которые часто не обращают внимания теоретики в области естественных наук. Я всего лишь хочу подчеркнуть, что идея о том, что человеческая эмпатия может быть направлена исключительно на других людей, противоречит моделям, которые предлагают и культурализм, и натурализм.

«Mon chien, cʼest quelquʼun» (фр.) — скетч популярного французского комика, актера, мастера разговорного жанра Раймона Девоса. Это забавный монолог хозяина собаки, который неожиданно для себя поменялся местами со своим псом — начал лаять, бегать за мячиком, — в то время как его пес стал заниматься «человеческими» делами: ходить в магазин, разговаривать с соседями, спорить со своим хозяином и т. д. (Прим. пер.)

Колюш — известный французский комик, актер и сценарист (1944–1986). (Прим. пер.)

Во всяком случае, некоторые из них: чаще всего протесты защитников животных довольно избирательны. Так, гораздо большее негодование вызывают опыты над животными, если речь идет об обезьянах, собаках или кошках, тогда как эксперименты над крысами или птицами волнуют защитников животных значительно меньше.

Заметим, что, по данным антропологических и социологических исследований, большинство людей не способно относиться к животным абсолютно отстраненно, включая и довольно специфические ситуации, не предполагающие никаких проявлений субъективности, например на скотобойнях и животноводческих предприятиях. Подробно эта точка зрения изложена в работах Виалле и Порше (Vialles, 1987; Porcher, 2003). Кроме того, в данном плане особого внимания заслуживает недавняя работа Катрин Реми (Rémy, 2009).

В следующей главе мы поговорим на эту тему более подробно.

Некоторых аспектов этой проблемы мы чуть более подробно коснемся в следующей главе.

В этом плане особенно интересны исследования speaking for dogs, приведенные в работе Арлюка и Сандерса (Arluke et Sanders, 1996, chapitre 3).

Перевод с фр. Г.П. Вдовиной. Отрывок из русского издания книги: Левинас Э. Избранное: Трудная свобода. М.: РОСС-ПЭН, 2004. С. 455. (Прим. пер.)

Тема игры заслуживает гораздо более детального рассмотрения, чем это было возможно в рамках этой книги, настолько важное место занимает игра во взаимоотношениях человека и собаки. По сравнению с другими животными и тот и другой вид проявляют особую склонность к игре. Относительно игровых взаимоотношений между человеком и собакой советую обратиться к работам этологов Роберта Митчелла и Николаса Томпсона (Mitchell et Thompson, 1986, 1991, 1993), а также недавним этнометодологическим исследованиям социолога Дэвида Гуда (Goode, 2007).

Их можно было бы назвать и как-то иначе. Это не столь важно. Здесь важен лишь смысл понятия, обусловленный такого рода неологизмом.

Провести границы между различными культурами в пределах антропоканинного общества довольно сложно. Этот вопрос, несомненно, заслуживает более детального рассмотрения хотя бы потому, что критерии, применяемые для определения различий в человеческом обществе, — национальность, социальные классы и т. д. — могут быть не всегда уместны в отношении общества антропоканинного.

Справедливости ради заметим, что и в формировании культуры человеческого общества также наблюдается дисбаланс влияния. Культура сама по себе становится результатом неравных взаимодействий: явление господства одних индивидов над другими приводит к тому, что люди, обладающие большей властью, вносят больший вклад в формирование социальных норм.

Макс Вебер упоминает о возможности участия животных в социальных взаимодействиях уже на первых страницах своей работы «Экономика и общество» (Weber, 1971, р. 43–45).

Социология Эрвинга Гофмана во многом опирается на этологию. Возможности применения схем интеракционизма к отношениям человек-животное приводятся в очень выразительной статье Альбера Пьетте (Piette, 2002) и подтверждаются проводимыми в настоящее время исследованиями Марион Викар, основанными на кропотливом анализе фактических данных.