Маршалл Розенберг - Язык жизни. Ненасильственное общение

Мой способ выразить сделанный выбор, – который в данной ситуации оказался удачным, – заключался не столько в словах, сколько в действиях. Вместо осуждения его за ложь, я постарался прислушаться к его чувствам. Он боялся и хотел себя защитить от наказания. Сочувствуя ему, я мог установить эмоциональную связь, которая удовлетворила бы потребности нас обоих. Однако если бы я обратился к нему с позиции того, что он лжет, – пусть даже я бы не высказал этого вслух, – он вряд ли почувствовал бы себя в безопасности, рассказывая правду. В таком случае я стал бы частью процесса: самим фактом осуждения другого человека за ложь я способствовал бы самосбывающемуся пророчеству.

Осуждение других способствует самосбывающимся пророчествам.

С чего бы люди захотели говорить правду, зная, что их за это осудят и накажут?

Я хотел бы сказать, что, когда наши головы заняты осуждением и анализом неправоты, жадности, безответственности, лживости, нечестности других, их деятельностью, которая провоцирует загрязнение окружающей среды, их деструктивной погоней за прибылью или другими их нежелательными поступками, – очень мало кто из этих людей захочет обратить внимание на наши потребности. Если мы хотим защищать окружающую среду и приходим к руководителю корпорации с настроем «вы убиваете планету, вы не имеете права так обращаться с природой», то существенно уменьшаем шансы на удовлетворение своих потребностей. Мало кто способен внимательно относиться к нашим потребностям, когда мы выражаем их в терминах чужой неправоты. Конечно, мы можем преуспеть в высказывании таких суждений, заставляя людей прислушаться к нашим потребностям с помощью стыда. Если нам удастся пристыдить или запугать их достаточно, чтобы они изменили поведение, мы можем поверить, что можно «победить», рассказывая людям, какие они неправильные.

Однако в более долгосрочной перспективе мы понимаем, что каждый раз, когда наши потребности удовлетворяются таким образом, мы не просто проигрываем, но и весьма ощутимо умножаем насилие на планете. Может быть, мы решили проблему, тревожащую нас непосредственно в данный момент, но создали новую. Чем больше осуждения и обвинений слышат люди, тем более агрессивную и оборонительную позицию они занимают и тем меньше будут склонны заботиться о наших потребностях в будущем. Поэтому даже если в данный момент наша потребность удовлетворена, в том смысле, что люди выполняют наши желания, позже мы за это расплатимся.

Давайте рассмотрим, что конкретно нужно для полного выражения гнева. Первый шаг – остановиться и ничего не делать, просто дышать. Мы удерживаемся от любого шага, направленного на осуждение или наказание другого человека. Просто сохраняем спокойствие. Затем мы определяем мысли, которые вызывают у нас гнев. Например, мы случайно услышали утверждение, которое заставило нас думать, что с нами не стали разговаривать из-за нашей расовой принадлежности.

Шаги по выражению гнева:

1. Сделайте паузу. Дышите.

2. Определите свои осуждающие мысли.

3. Установите контакт со своими потребностями.

4. Выразите свои чувства и неудовлетворенные потребности.

Мы чувствуем гнев, делаем паузу и определяем мысли, которые проносятся в голове: «Это неправильно! Она расистка!» Мы знаем, что любые подобные суждения – это трагические выражения неудовлетворенных потребностей, поэтому делаем следующий шаг и устанавливаем связь с потребностями, которые лежат в основе этих мыслей. Если мы осуждаем кого-то за расизм, возможно, мы испытываем потребность в принадлежности к обществу, равенстве, уважении или связи с людьми.

Теперь, чтобы полностью выразить себя, мы открываем рот и выражаем свой гнев – но теперь он трансформирован в потребности и связанные с потребностями чувства. Чтобы высказать эти чувства, может понадобиться большое мужество. Мне легко разозлиться и сказать: «Это расизм!» Вообще-то, я могу даже испытывать удовольствие, говоря это. А вот обратиться к чувствам и потребностям, лежащим в глубине такого утверждения, бывает очень страшно. Чтобы полностью выразить свой гнев, мы можем сказать другому человеку: «Когда вы вошли в комнату, начали говорить с другими, не обратили внимания на меня, а потом я услышал вашу реплику о белых, и мне стало очень плохо и страшно. Это задело мою потребность в справедливом отношении. Пожалуйста, скажите, как вы относитесь к этим моим словам».

Однако в большинстве случаев, прежде чем ожидать от другой стороны понимания наших чувств, нужно сделать еще один шаг. В таких ситуациях другим может быть тяжело принимать наши чувства и потребности, поэтому, если мы хотим, чтобы нас услышали, сначала придется проявить эмпатию к этим людям. Чем больше эмпатии мы проявляем к мотивам, которые заставляют их вести себя вразрез с нашими потребностями, тем больше вероятность того, что они смогут ответить нам тем же.

Чем лучше мы слышим их, тем лучше они услышат нас.

В течение последних тридцати лет у меня был ценный опыт обсуждения ННО с людьми, которые обладают твердыми убеждениями относительно определенных рас и этнических групп.

Однажды ранним утром я ехал на такси из аэропорта. В кабине водителя послышался голос диспетчера: «Кто подберет мистера Фишмана у синагоги на Мэйн-стрит?» Сидевший рядом со мной попутчик пробормотал: «Эти жиды встают рано, чтобы успеть выжать из людей побольше денег».

Полминуты у меня дым шел из ушей. В более молодые годы первой моей реакцией было бы желание причинить такому человеку физическую боль. Вместо этого я сделал несколько глубоких вдохов и с эмпатией отнесся к бушевавшей внутри меня обиде, а также к страху и гневу. Я проявил внимание к своим чувствам. Я осознавал, что гнев вызван не соседом-попутчиком и не его замечанием. Его слова вызвали во мне бурю, но я понимал, что причины моего гнева и сильного страха лежат намного глубже. Я сидел, давая возможность жестоким мыслям просто течь. Я даже получил удовольствие, представив себе, как разбиваю голову этому человеку.

Эта проявленная к себе эмпатия дала мне затем возможность сосредоточиться на человеческих качествах по ту сторону этих слов. И после этого первыми моими словами было: «Вы чувствуете…?» Я пытался проявить эмпатию к этому человеку, услышать его переживания. Почему? Потому что я хотел найти в нем красоту. А еще я хотел, чтобы он полностью осознал, что я почувствовал после этого замечания. Я знал, что не получу этого понимания, если в нем будет бушевать буря. Мне хотелось наладить с ним контакт и проявить уважительную эмпатию к его жизненной силе, скрывавшейся за этим замечанием. Мой опыт говорил мне, что, если я смогу проявлять эмпатию, он сможет, в свою очередь, услышать меня. Задача стояла нелегкая, но шансы были.