Маршалл Розенберг - Язык жизни. Ненасильственное общение

Четыре шага к выражению гнева таковы:

1) остановиться и сделать несколько вдохов и выдохов,

2) определить наши осуждающие мысли,

3) установить связь с нашими потребностями,

4) выразить наши чувства и неудовлетворенные потребности.

Иногда в промежутке между шагами 3 и 4 мы можем решить проявить сочувствие к другому человеку, чтобы он лучше мог услышать нас, когда мы выскажемся на этапе 4.

Нам требуется время как для освоения, так и для применения процесса ННО.

ННО в действии

Диалог родителя и подростка: опасная для жизни ситуация

В этой ситуации пятнадцатилетний Билл без разрешения взял машину Хорхе, друга семьи. Он прокатился с двумя друзьями и благополучно вернул машину в гараж, где ее отсутствие осталось незамеченным. Но четырнадцатилетняя Эва, дочь Хорхе, рассказала отцу о прогулке, а тот сообщил отцу Билла. Теперь отец, недавно обучавшийся ННО, пытается поговорить с сыном.

Отец : Я слышал, вы с Эвой и Дэйвом без разрешения взяли машину Хорхе.

Билл : Ничего подобного!

Отец ( повышая голос ): Не лги, не то хуже будет!

Затем он вспомнил, что нужно сначала наладить связь с собственными чувствами и потребностями, чтобы поддерживать контакт с сыном.

Отец : Подожди немного, я должен подумать.

Заглянув в себя, он увидел, насколько разгневан и напуган. Он злился, когда говорил себе: «Билл должен был думать головой!» и «Каким же лгуном он вырос!» Он боялся, когда думал обо всех возможных последствиях не только поведения Билла, но и собственных заблуждений.

Отец ( мысленно, сам себе ): Я был дураком, предполагая, что он понимает опасность всего этого. Кто-то мог погибнуть! ( Затем он одергивает себя. ) О, я должен превратить ярлыки «дурак» и «лгун» в чувства и потребности. Думаю, что слово «дурак» означает разочарование: я хотел бы думать, что знаю его лучше. Что же касается «лгуна», мне очень страшно, потому что я хочу рассчитывать на точную информацию, чтобы решить эту проблему.

Отец ( вслух, после паузы, в течение которой он обдумывал, как заговорить ): Билл, ты боишься, что тебя накажут, если ты скажешь мне правду?

Билл : Ну да! Ты всегда так бесишься, если что-то идет не по-твоему.

Отец : Ты имеешь в виду, что хотел бы больше понимания и справедливости?

Билл : Можно подумать, мне от тебя светит понимание или справедливость!

Отец ( молча, себе ): Господи, как же не рассердиться, когда я слышу такое?! Неужели он не видит, как я стараюсь? Мне нужно немного уважения в обмен на мои усилия, а еще, наверное, забота, ведь мне очень страшно.

Отец ( вслух ): Кажется, ты обеспокоен тем, что вне зависимости от твоих слов к тебе не будут относиться справедливо?

Билл : Можно подумать, тебя волнует справедливое отношение ко мне! Что бы ни случилось, тебе просто нужно найти крайнего. Да и вообще, в чем проблема? Предположим, мы действительно взяли машину. Никто не пострадал, и мы вернули ее на место. Тоже мне преступление!

Отец : Ты боишься, что будут серьезные последствия, если ты признаешь, что брал машину, и хочешь быть уверен, что к тебе отнесутся справедливо?

Билл : Ну да.

Отец ( выделяя время для паузы, чтобы наладить более глубокую связь ): Что я мог бы сделать, чтобы убедить тебя в этом?

Билл : Пообещай никогда больше не наказывать меня.

Отец ( выражает готовность согласиться, понимая, что наказание не поможет Биллу осознать возможные последствия его действий, а лишь углубит разобщение и упрямство ): Я пойду на это, если ты пообещаешь поддерживать со мной диалог. Это означает, что мы будем говорить до тех пор, пока я не увижу, что ты понял возможные последствия твоей прогулки на машине. Однако в будущем, если я увижу, что ты не понимаешь возможной опасности своих действий, я могу снова применить силу – но лишь затем, чтобы тебя защитить.

Билл : Просто прекрасно! Я настолько туп, что меня приходится силой защищать от меня же! Очень приятно это знать!

Отец ( теряя связь со своими потребностями, но не высказывая этого вслух ): Господи, бывает, что я просто убить готов малого… Я очень зол, когда он говорит такое! Кажется, ему плевать… Черт возьми, что же мне нужно в этой ситуации? Мне нужно знать, что, когда я так стараюсь, ему хотя бы не все равно . ( Вслух, со злостью ) Знаешь, Билл, когда ты так говоришь, я очень расстроен. Я так стараюсь идти тебе навстречу, и когда слышу такое… Послушай, мне нужно хотя бы убедиться, что ты продолжишь со мной говорить.

Билл : Мне плевать.

Отец : Билл, я действительно хочу выслушать тебя, а не обвинять и не угрожать, как в старые времена. Но когда ты говоришь «очень приятно знать, что я такой тупой» таким тоном, мне тяжело себя контролировать. И мне нужна твоя помощь, если ты действительно хочешь, чтобы я слушал тебя, а не обвинял и не угрожал. Если же тебе все равно, то другой вариант для меня – уладить это дело привычным способом.

Билл : И каким же?

Отец : Думаю, к этому времени я уже сказал бы тебе: «Ты наказан на два года – никакого телевизора, машины, карманных денег, свиданий – ничего!»

Билл : Я думаю, что лучше тебе использовать новый подход.

Отец ( с юмором ): Я рад, что твой инстинкт самосохранения еще цел. Теперь скажи мне, пожалуйста, готов ли ты проявить честность и уязвимость?

Билл : Что ты понимаешь под уязвимостью?

Отец : Ты говоришь мне, как ты относишься к вещам, которые мы обсуждаем, а я говорю тебе о своем отношении к ним. ( Твердо ) Ты согласен?

Билл : Ладно, попробую.

Отец ( со вздохом облегчения ): Спасибо. Я благодарен тебе за готовность попробовать. Я тебе еще не говорил – Хорхе на три месяца запер Эву дома. Ее никуда не отпускают. Что ты об этом скажешь?

Билл : Вот черт, какая несправедливость!

Отец : Я хотел бы узнать, что ты на самом деле чувствуешь.

Билл : Я ведь тебе уже сказал – это очень несправедливо!

Отец ( понимая, что Биллу тяжело наладить связь со своими чувствами, решает высказать догадку ): Тебе грустно, потому что она вынуждена так дорого платить за свою ошибку?

Билл : Нет, дело не в этом. Она вообще не виновата.

Отец : Ты расстроен, потому что она расплачивается за идею, изначально принадлежавшую тебе?