Энни Дьюк - Принцип ставок. Как принимать решения в условиях неопределенности

Информация обладает (или не обладает) ценностью, независимо от ее источников. Если вы решаете, действительно ли Земля круглая, не имеет значения, кто сформулировал идею: ваш лучший друг, Джордж Вашингтон или Бенито Муссолини. Точность утверждения должна оцениваться независимо от его источника.

Урок универсализма я получила в самом начале карьеры в покере. Я играла, ориентируясь на список карт, который набросал на салфетке мой брат Говард. Для меня это был священный текст. Поэтому, если я видела, что кто-то играет «не по списку», я считала человека плохим игроком. Наблюдая реализации незнакомых мне стратегий, я даже не пыталась объективно их оценить. Я убила гонца, и этот урок дорого мне обошелся.

Мы с Дэвидом Леттерманом совершили одинаковые ошибки. Он длительное время считал, что люди вокруг него — глупцы, и лишь много позже рассмотрел альтернативную гипотезу: «Может быть, это я идиот?» В начале моей покерной карьеры идиоткой была я.

Узнав, что цель списка Говарда — всего лишь обеспечить безопасный старт, я придумала упражнение на развитие универсализма. Едва заметив, что считаю человека плохим игроком, я заставляла себя найти что-то хорошее в его действиях. Затем я делилась наблюдениями с группой, и мы вместе анализировали эти стратегии. Такой подход оказался очень полезным.

Конечно, я освоила новые и выгодные стратегии и тактики. Кроме того, сложилась более полная картина стратегий других игроков. Бывало, стратегический выбор соперника в итоге оказывался неэффективным, но, наблюдая, я глубже понимала игру оппонента и разрабатывала контрстратегии. Иногда приходилось признать, что я недооценила мастерство соперника. Этот опыт позволил мне принимать более объективные решения в играх. И для моей группы упражнение тоже оказалось полезным: обсуждая чужой игровой опыт, мы пополняли собственный.

В каждой группе можно разработать упражнение для развития открытости взглядов, которых требует универсализма. Например, в условиях глубокой поляризации политики мы забываем, что ни у кого из нас нет исключительно хороших или плохих идей. И либералам, и консерваторам было бы полезно следить за прессой и медиа политических оппонентов. Конечно, не для того, чтобы убедиться в идиотизме и никчемности соперников, а чтобы найти, с чем можно согласиться . В таком случае мы можем узнать то, чего иначе никогда бы не узнали. Наши взгляды могут стать более умеренными. Мы едва ли найдем много общего, но в любом случае лучше поймем и противоположную позицию, и нашу собственную. Мы будем практиковать то, чему учил Джон Стюарт Милль.

Еще один способ отделить послание от посланника — мысленно «подменить» источник. Если информацию излагает приятный для нас человек, нужно представить вместо него кого-то, кто нам несимпатичен, и наоборот. Это может стать и практикой группы. Обсуждая тему, можно спрашивать друг друга: «Как бы мы отнеслись к этим данным, если бы получили их из другого источника?» Чтобы объективность стала привычной, нужно изначально намеренно скрывать источник обсуждаемых сведений. В этом случае личное отношение членов группы к посланнику не помешает точности оценок.

Джон Стюарт Милль однозначно указывал, что единственный способ получить знания и приблизиться к истине — это изучить все возможные варианты мнений. Мы учимся тому, чего не знаем. Мы лучше корректируем свои убеждения. Если мы открыты и объективны, то лучше понимаем и собственную позицию, независимо от того, подтверждает ее проверка или нет. Нам следует быть беспристрастными к сообщениям, из каких бы источников они ни поступали.

Еще в 1960-е годы научное сообщество не могло определиться, в чем причина роста сердечно-сосудистых заболеваний — в сахаре или жире. В 1967 году трое ученых Гарвардского университета подготовили масштабный обзор актуальных на тот момент исследований, опубликованных в журнале New England Journal of Medicine: все они обвиняли жир. Неудивительно, что эта работа сильно повлияла на дискуссию о связи рациона и сердечных заболеваний. Журнал был и остается авторитетным изданием, а исследователи — все трое — работали в Гарварде. Заявления о вреде жиров и безопасности сахара десятилетиями определяли питание сотен миллионов людей и в итоге привели к колоссальному росту показателей ожирения и диабета.

Влияние этого материала на пищевые привычки и здоровье американцев однозначно доказывает реальную силу мнения, которое кажется нам беспристрастным. В сентябре 2016 года в JAMA Internal Medicine вышла статья о работе тех гарвардских ученых. Выяснилось, что ее финансировали производители сахара. Неудивительно, что авторы раскритиковали исследования, связывавшие употребление сахара с сердечными заболеваниями, и поддержали выводы о безопасности глюкозы, углеводов, а также о вреде жиров.

Сегодня ни одного из этих ученых уже нет в живых. Если бы мы могли обсудить с ними тот материал, возможно, оказалось бы, что они даже не ощущали давления заказчиков. По крайней мере, они бы отстаивали свою работу и отрицали, что производители как-то влияли на их взгляды. Такова уж человеческая натура. Тем не менее, если бы об этом факте узнали своевременно, научное сообщество отнеслось бы к выводам скептически, учитывая столь явный конфликт интересов. До 1984 года журнал не требовал указывать источники финансирования исследований, поэтому никто не заподозрил авторов в ангажированности, и в результате здоровье нации серьезно пострадало.

Обычно под конфликтом интересов понимают наличие финансовых факторов, влияющих на принимаемые решения. Но это не исчерпывающее представление. Конфликты интересов «встроены» в человеческий мозг. Наша интерпретация мира подтверждает наши же о нем представления. Мы не хотим признавать собственное невежество или ошибки. Хорошие результаты мы считаем исключительно собственными заслугами. Если же результаты плохи, мы уверены, что их причины вне нашего контроля. Мы оцениваем себя, других людей, и, как правило, все сравнения — в нашу пользу. По своей природе человек пристрастен.

В начале книги мы говорили о том, как выглядели бы заголовки в прессе, если бы выбор Пита Кэрролла привел команду к победе в Супербоуле. Все славили бы его гениальность. Зная результат, мы «подгоняем» под него свое мнение о решении. И это тоже следует считать конфликтом интересов.

Ричард Фейнман признал, что влияние результатов очень сильно в физике, которую многие считают настолько же точной, насколько 2 + 2 = 4. Вот что он выяснил. Если ученому известна гипотеза, то, анализируя относящиеся к ней данные, он, скорее всего, ее подтвердит. Цифры могут быть объективными, но подача данных — благодатная почва для предвзятости. Это подтверждают Роберт Маккун и нобелевский лауреат по физике Сол Перлмуттер. В 2015 году в журнале Nature они писали, что практика анализа работы с закрытыми результатами распространяется в физике элементарных частиц и космологии, хотя именно в этих областях принято полагаться исключительно на результаты. В описание исследуемых явлений вводится случайная переменная, чтобы аналитики не могли догадаться о результатах экспериментов. Однако этот метод едва ли используется в биологических, психологических и социальных науках. Тем не менее Маккун и Перлмуттер полагают, что такой подход повысит достоверность выводов во многих науках, даже в особенно подверженных предвзятости. Незнание результата обеспечивает беспристрастность.