Рональд Ренг - Зачем мы бегаем? Теория, мотивация, тренировки [litres]

Но, оставаясь наедине с собой, Фламмерсфельд задает себе вопрос: «А что дальше?»

После четырех лет интенсивных сверхдальних пробегов ее все чаще охватывает чувство, что самые главные приключения своей жизни она уже пережила. «Мне сейчас трудно мотивировать себя. Мне нужно что-то мегакрутое. Тогда да, я без сомнений соглашусь».

Анна-Мария не знакома еще с одной климатической зоной – джунглями. В Коста-Рике проводится Coastal Challenge – пробег от одного побережья к другому через джунгли. Бразилия тоже организует марафон в джунглях.

«Но такая жара при 100 процентах влажности! Плюс все эти животные… Нет, мне кажется, это не для меня».

И она вновь приходит к мысли, что чего-то большего, чем пустыни, уже и не придумать.

Однако возможно, что все эти сомнения являются лишь временными симптомами утомления, свойственными спорту, который постоянно действует на психику в ходе тяжелых тренировок. На нее уже после многих гонок нападала тоска. В первые дни после соревнований Анна-Мария чувствовала себя необычайно легко и радостно, с улыбкой уступала право проезда любой машине на дороге. Но через 3–4 дня настроение резко менялось. Она сидела на берегу озера в Санкт-Морице, тупо смотрела на воду и не знала, куда себя деть. Ее охватывала необъяснимая тоска.

Сначала Фламмерсфельд не могла понять сама себя: «Ведь ты выиграла гонку. Куда же делась твоя эйфория, почему ты грустишь?» Но со временем она поняла, что является причиной смены настроения после успеха: «Когда ты интенсивно работаешь, стремясь к цели, будь то гонка, окончание университета или свадьба, то потом переживаешь удар: все кончено. Что дальше?»

Так было и с чемпионом мира по футболу Андресом Иньестой, когда он в 2009 году забил свой великолепный гол. Шла последняя минута полуфинального матча Лиги чемпионов между «Барселоной» и «Челси». «Барса» стояла перед вылетом из турнира. Она практически уже распрощалась с надеждами, когда Иньеста со всей своей дури всадил мяч с 25 метров точно в угол ворот. «Барса» вышла в финал. Она выиграла Лигу чемпионов, а Иньеста после этого проплакал все лето.

Анна-Мария Фламмерсфельд называет это послесоревнователъной депрессией и считает, что ее ощущают многие атлеты. «Просто никто об этом не говорит». Определив причину своей тоски, она научилась с ней справляться.

Часто бегуны, говоря о своих мотивах, разглагольствуют о желании дойти до пределов возможного. Но на самом деле никто не хочет близко подходить к пределу. В этом Анна-Мария уверена, так как пережила нечто подобное.

Через пять недель после рекордного забега на Килиманджаро она стартовала в Трансальпийском пробеге из Баварии в Южный Тироль. Но, уже находясь на старте, Фламмерсфельд внезапно почувствовала, что ей хочется разреветься. Ее охватила паника. «Тим, я не могу, – сказала она своему партнеру по забегу. – Я не справлюсь».

Чтобы успокоиться, ей надо было начать бежать.

И она побежала. Поначалу ей никак не удавалось нащупать свой ритм. Анна-Мария в отчаянии думала, что ничего не получается, что она не сможет продолжать гонку. По вечерам после каждого этапа она радостно проводила время с другими участниками, а выходя на старт нового этапа, снова чувствовала, что находится на грани нервного срыва.

«Лишь позже мне стало ясно, что я дошла до предела. Голова у меня была забита впечатлениями о Килиманджаро и воспоминаниями о трудностях этого забега. Она не в состоянии была выдержать еще одну гонку». Вернувшись в Санкт-Мориц, Фламмерсфельд вместо бега играла в теннис и посещала занятия в балетной школе.

Она не знает, сколько еще продлится увлечение сверхдальними пробегами. «Возможно, через три года я попробую забраться на какие-нибудь водопады или что-то в этом роде». Экстремальные гонки хороши лишь тогда, когда за ними стоит экстремальное вдохновение. Но вот просто бегать Анна-Мария собирается до глубокой старости. Потому что это такое приятное чувство – дышать полной грудью в движении.

За стеклянной стеной кафе виднеются величественные горы. Анна-Мария Фламмерсфельд смотрит на них и что-то вспоминает. Она говорит, что если целыми днями бегать по пустыне или в горах, то можно оценить всю прелесть самых простых вещей. После возвращения из пустыни Атакама для нее было колоссальной радостью снова воспользоваться зубной щеткой с длинной ручкой.

Хочу попробовать еще раз, ну самый последний. Я знаю, что делал подобные попытки и три, и пять дней назад. Но когда-то же все должно пройти.

Я пробегаю 600 метров и спрашиваю себя, как я вообще мог подумать, что на этот раз ничего не будет болеть.

Когда люди рассказывают какие-то истории и причитают, что такое могло случиться только с ними, это действует на меня успокаивающим образом. Я-то всегда считал, что подобные истории могут происходить только со мной.

Например, вот эта.

Мне нужно посетить баварскую деревню под названием Штопфенхайм, чтобы встретиться там с молодым футболистом из клуба «Инголыптадт». Я хочу на протяжении десяти лет проследить историю этого спортсмена и еще двух ребят, а затем отразить в книге. На их примере мне хочется показать, как в наши дни талантливые молодые люди становятся профессиональными игроками. Или не становятся. Поскольку в Штопфенхайме нет отеля, я доезжаю до одной из соседних деревень – Веттельсхайма – и останавливаюсь в гостинице «У солнца».

Там я выясняю, что для того, чтобы попасть в Штопфенхайм, надо сначала доехать на автобусе до вокзала в Тройхтлингене и сесть на поезд. Ничего не имею против. У меня прекрасное настроение, светит солнце. По словам обслуживающего персонала, такого жаркого дня в этом году еще не было.

Но, когда я в 18:45 собираюсь отправиться к Нико Райсленеру в Штопфенхайм, оказывается, что автобус минуту назад ушел, и на сегодня он был последним.

Я озадаченно смотрю на расписание. Интересно, что же люди делают здесь после 18:40? Возможно, то же самое, что и до этого, – ездят на своих машинах.

У меня нет своей машины. Я рассказываю всем своим знакомым, как удобно ездить на скоростных поездах, да вот только боюсь, что в Штопфенхайм они заглядывают редко. Набираю номер местной службы такси:

– Добрый вечер, мне бы машину. Я стою на автобусной остановке возле кирпичного завода в Веттельсхайме.

– Вам придется подождать минут 30–40, – ответил водитель. – В данный момент я нахожусь в Вайсенбурге.

– Полчаса! У меня через 37 минут уходит поезд из Тройхтлингена в Штопфенхайм.

– Очень жаль, но у меня еще один клиент.

– А другой машины нет?

– В данный момент, к сожалению, нет.

Такое может случиться только со мной.