Татьяна Бабушкина - Что хранится в карманах детства

Флоренский отмечал, что точечность, пуантилизм (когда-то пришедший на смену постимпрессионизму) запечатлевает чувство мгновенности происходящего. Эти картины прекрасны тем, что рождают легкую ностальгию, сожаление об уходящем дне. Большие мазки, напротив, воплощают гармонию вечности.

Первое пространство, доступное восприятию ребёнка, — это пространство его тела. Оно, как замечательно говорит М.В.Осорина в книге «Секретный мир детей в пространстве мира взрослых», впервые измеряется вместе со словами: «гули-гули полетели, на головку сели…». Путешествия, связанные с пространством своего тела, необычайно важны. Ребёнок должен, прежде всего, почувствовать время и размер себя как вещи совместимые.

Традиционные измерения растущего человека на притолоке двери можно празднично оформить, разнообразить совместными, шумными измерениями «во что мы помещаемся». Сумка, рюкзак, большая корзина — кто во что поместится? Эта замечательная, суматошная игра дарит радость всем играющим. А опыт показывает, что папа, чудом помещенный в туристический рюкзак, оказывается не совсем ещё и выросшим.

Необычайно полезно измерять себя в сантиметрах и во времени. Пусть ребята тщательно измеряют то вертикальное пространство, которое они уже успели освоить, а также пространство вытянутых вверх ладошек — оно тоже, можно сказать, освоено, как освоено пространство на цыпочках, на стуле и т. д.

Можно измерять себя в ширину, в обхват. Сюда же входят комплиментарные касания, рисование-обводка друг друга (когда ребёнок или вы лежите на бумаге). Такие этюды можно соединять с временными параметрами. Сколько в моем сантиметре лет? А наоборот?

Завершить праздник измерений можно таким, например, действом. Предложите детям нарисовать важный, запомнившийся эпизод их жизни, самое яркое из года, весны, лета. Прорежьте лист ватмана, и он станет экраном. Протяните в нем ленту склеенных детских рисунков, и в движении будет длиться настоящее статичное кино. Такая лента раннего самосознания явно противоречит подвижным лентам экрана, её длина и наполненность создадут необычайное и непростое зрелище.

Оказывается, что время в человеке бесконечно больше его роста, его размеров. Это начало диалога о бесконечности невидимого и конечности видимого. Философские противоречия, данные через простую житейскую образность, через сказочный образ, и оформляют философскую архитектонику пространства в ребёнке.

Путешествие — это стихотворение с рифмами-пейзажами и ритмом шага.

Максимилиан Волошин

Сегодня наших детей, да и любого взрослого, способна поразить — и тут же оставить в равнодушии — видимая географическая исчерпанность мира. Земля уже выглядит как тесная, всезнаемая, небольшая планета. Человечество, географически исчерпав себя, тем не менее, печально глядит на компьютерно неподвижного ребёнка. И даже не утруждает себя понятием, что приход к компьютеру начинается с отсутствия многообразия воспитывающих путешествий. Мы сами убиваем в ребёнке путешественника в малых кругах нарастания пространства.

Раньше многие взрослые понимали эту важность. Недаром, когда маленький Владимир Одоевский в детстве сломал ногу, переживающая бабушка сажала его в экипаж, и каждый день возила вокруг дома, усадьбы. Мудрая бабушка понимала, что без этих маленьких путешествий ребёнок будет двигателен, как ни странно, только внешне, а внутренний двигательный мир не разовьется. Сегодня ребёнок настолько обездвижен, что у него сокращается и та, и другая способность познания пространства.

Давайте вспомним, в чем раньше измерялось пространство? В локтях. Двигаясь, присаживаясь, ползая, прислоняясь, измеряя собой, своей неуемностью окружающее, ребёнок измеряет пространство вокруг себя и в своем теле. Старые мультфильмы дарят нам удивительные, «живые» единицы измерения (Мартышка, Удав, Попугай), придумайте новые. Сделайте интересное исследование окружающей комнаты в ладошках, шагах, прыжках, в ребятах, взявшихся за руки.

В 16 веке испанский философ Ксавье де Местр написал книгу, которая тут же стала необычайно популярна во многих странах. В произведении таится открытие целой бесконечности в пространстве малой комнаты. Автор пишет о том, как он любит свой дом. О том, что его письменный стол находится на таком-то градусе широты и долготы, его кровать в стольких-то шагах от стола, что если идти по компасу, то кресло расположено на юге, стол — на севере и т. д. Мгновенный подъем своего дома до уникальности единственной точки на земле и есть основа значимости родной земли, которая сегодня утрачена.

Ещё мне хотелось бы поделиться с вами рецептами путешествий, некогда размноженными десятками дореволюционных изданий. Я говорю о серии «путешествие по комнате». К сожалению, никакой взрослой заботливостью эти замечательные книги не были переизданы, но некоторые из них я видела в своем доме, и пользовалась ими как компасом со страницами. Главы «путешествий» звучали так: «кабинет», «гостиная», «столовая», «кухня».

Исследования велись двумя логическими линиями. Дети измеряли расстояние от одного предмета до другого, и совместно со взрослыми восстанавливали историю данного предмета, историю вилки и ножа, блюда и кувшина… Любая вещная история содержит сумму поколений предмета. Можно устроить родительское собрание, встречу вещей, которые необычайно наполнят пространство стариной и традицией.

Но, вернемся на кухню. Там разыгрывались целые географические странствия — путешествия за гвоздикой и пряностями, за чаем и картофелем… Кроме полезности познания обыденных предметов, география всех этих вещей и дает сумму открытий, а не привычную нынче малость земли.

А.В.Апраушев, бывший директор Загорского Дома слепоглухонемых детей, говорит о том, что многие открытия слепоглухонемых детей также важны и для зрячих. И далее продолжает: «Подобно тому, как малыш ещё в утробе проходит всю эволюцию человечества, в детстве ребёнок должен пройти радость всех первооткрытий: и кочевой, и оседлой жизни в разных пространствах, и радость кораблестроения, и открытия новых земель… Иначе вырастет человек, лишенный не только корней, но и ног».

Мои бабушка с дедушкой рисовали со мной карты нашей комнаты. И поскольку она была высокой, а не широкой — то высоте стен уделялось больше внимания, чем горизонтали. Помню, как загадочно-постепенно карта наполнялась знакомыми и не виденными раньше предметами. Затем они заменялись символами, знаками. Переход от видимого к графическому силуэту показывает, насколько это тяжелый труд, и, прежде всего, для ребёнка. В нашем доме рисовали все вместе и, в итоге, дедушка составлял карту, с помощью которой изготовлялся объёмный макет комнаты. Попробуйте вместе с детьми создать карты, макеты вашей группы, вашего детского сада. И вы увидите, как свободно сосуществуют дети в объёмно познаваемом пространстве.