Тара Брах - Радикальное принятие. Как исцелить психологическую травму и посмотреть на свою жизнь взглядом Будды

Дэниел чувствовал, как боль гнева и разочарования, словно нож, пронзает его сердце. Он уже собирался начать самообличительную речь о том, что он тряпка, не может постоять за себя и вдобавок еще и практикующий, охваченный ненавистью. Вместо этого он положил обе руки на сердце и шептал снова и снова: «Мне небезразлично это страдание. Пусть я буду свободен от страдания». Через несколько минут острый гнев утих, и он почувствовал тепло, которое распространялось в груди. Он ощутил, как сердце смягчается и раскрывается. Чувствуя, будто его уязвимое «я», которое нуждалось в утешении, слушало его, Дэниел сказал: «Я не оставлю тебя. Я здесь, и я позабочусь о тебе». В оставшиеся дни ретрита Дэниел практиковал таким образом, и некоторые болезненные раны его юного угнетенного «я» стали постепенно затягиваться.

Часто, когда мы расстроены, мы не способны расслабиться и заплакать, пока кто-то не проявит о нас заботу.

Когда Дэниел пришел на последний разговор, он выглядел преображенным. Тело расслабилось, глаза сияли. По сравнению с прошлой неловкостью и нерешительностью в общении со мной, сейчас Дэниел, казалось, был рад меня видеть. Он сказал, что все еще оценивает и критикует себя, но уже не с такой неослабевающей жестокостью. Он освободился из тюрьмы ощущения «со мной что-то не так» и начал иначе смотреть на мир. Другие ученики казались более дружелюбными, лес виделся манящим, магическим храмом; разговоры о дхарме вызывали детское удивление и любопытство в отношении того, «каким все является». Он чувствовал себя заряженным и несколько ошарашенным открывшимися возможностями. Дэниел стал относиться к себе с сочувственным осознаванием и обрел свободу управлять своей жизнью.

Подобно Дэниелу, мы настолько привыкаем критиковать себя и не доверять себе, что любое искреннее внимание к собственным ранам приводит к кардинальной трансформации. Наше страдание становится путем, ведущим к сочувствию, которое освобождает наше сердце. Когда мы сами принимаем свои печали, мы больше не можем играть прежние роли судьи, врага или жертвы. Вместо них появляется не новая роль, но храбрая открытость и способность к подлинной нежности – не только к себе, но и к другим.

На моем двухдневном семинаре по радикальному принятию одна из участниц, Мариан, поделилась своей историей о стыде и вине. Дочь Мариан, Кристи, бросила пить и попросила мать присоединиться к ней на сеансах психотерапии. Во время этих встреч Кристи рассказала, что, будучи подростком, подвергалась сексуальному насилию со стороны отчима, второго мужа Мариан. Когда Мариан спала или ее не было дома, он заходил в комнату Кристи и запирал дверь, чтобы ее младшая сестра не могла застать его врасплох. Почти каждую неделю он приходил пьяный, требовал, чтобы Кристи занималась с ним оральным сексом и брал с нее клятву, что она будет молчать. Он сказал девочке: если она скажет хоть слово, он так изобьет ее, что она пожалеет, что вообще родилась. Он также угрожал, что начнет делать то же самое и с младшей сестрой Кристи. Иногда он плакал, говоря, что если мать Кристи узнает, то это уничтожит ее. Возможно, она даже покончит жизнь самоубийством.

С каждым новым откровением дочери Мариан чувствовала, что все глубже погружается в бездонную пропасть. Ее жизнь стала кошмаром наяву. Она неустанно прокручивала в уме сцены, как ее муж проникает в комнату Кристи и насилует ее. Ее переполняла ярость, и она обдумывала жестокую месть обидчику ее дочери. И только постепенно она осознала, сколько в этом было и ее вины.

Когда она представляла себя спящей внизу, выпившей слишком много вина и ничего не подозревающей, Мариан испытывала к себе ненависть. Ее мучения подпитывались бесконечными обвинениями: «Если бы я только знала» и «Как я могла быть так слепа». Мариан не только не могла испытать сочувствие к себе, она считала, что это неправильно. «Я мать, – говорила она себе. – То, что случилось с Кристи, моя вина. Я должна страдать».

Потом на одном из сеансов случилось то, чего Мариан так боялась. Кристи обвинила ее. «Ты проспала все мое взросление, – кричала она. – Меня насиловали, и мне не к кому было обратиться. Никто не позаботился обо мне». Лицо Кристи покраснело, руки были сжаты в кулаки. «Ну вот, я сделала это. Я сказала тебе правду, и теперь ты снова исчезнешь. Я боялась сказать тебе тогда, и сейчас тоже боялась. Ты не можешь вынести правду. Ты не можешь вынести меня. Никогда не могла. Я ненавижу тебя, – кричала Кристи. – Я ненавижу тебя! Ненавижу тебя».

Мариан чувствовала, как эти слова пронзают ее сердце. Она наблюдала за тем, как Кристи рыдает, и знала, что все услышанное было правдой. Она действительно пряталась от боли Кристи, погружаясь в сон. Она была не способна справиться с ее увлечением наркотиками, стычками с учителями, прогулами и отстранением от занятий, потому что Мариан не могла справиться даже со своей жизнью. Так же, как и в первом браке, ее отношения со вторым мужем быстро распались после его измены. Ее способом борьбы с депрессией была выпивка с друзьями и чрезмерный сон. К тому моменту, когда она начала лечиться и наконец развелась, обе ее дочери уже покинули дом. Теперь она знала, как ужасно предала Кристи и ее сестру. Больше не было смысла продолжать жить.

Есть царство Бога – величие и целостность, и в этом милосердном пространстве может проходить твоя настоящая жизнь.

Мы все причиняли вред другим и чувствовали себя плохими из-за этого. Для Мариан горькая правда заключалась в том, что она была непосредственной причиной страданий Кристи. Когда мы, подобно Мариан, сталкиваемся с тем, что ранили других, иногда весьма серьезно, чувство вины может разорвать нас на части. Даже когда урон не такой серьезный, некоторые из нас все равно чувствуют себя недостойными сочувствия или искупления. В такие моменты единственный способ обрести сочувствие к себе – это соприкоснуться с чем-то большим, чем маленькое и несчастное «я». Мы можем принять прибежище, призвав Любовь, Будду или Деву Марию, Бога или Иисуса, Святого Духа, Шиву или Аллаха. Мы соприкасаемся с любящим осознаванием, достаточно большим, чтобы предложить утешение и чувство защищенности нашему сломанному «я».

Будучи католичкой, с помощью молитв Мариан обрела мгновения глубокого спокойствия и чувство единства с любящим Богом. Но, пребывая в отчаянии, она ощущала себя одной в целой Вселенной. Конечно, Бог существовал, но она чувствовала себя слишком грешной и никчемной, чтобы стремиться к нему. Томас Мертон пишет: «Подлинной любви и молитве можно научиться в час, когда молиться невозможно и сердце обратилось в камень». Час Мариан пришел.

Опасаясь, что может навредить себе, Мариан спросила совета у пожилого священника иезуита, ее учителя в колледже. Плача, она рухнула на кресло. «Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне», – умоляла она. Он выслушал ее историю и тихо сидел, пока она плакала. Когда она успокоилась, он мягко взял ее за руку и стал рисовать круг в центре ее ладони. «Вот здесь ты живешь, – сказал он. – Здесь больно – это место, где бьют, кричат и глубоко, сильно ранят. Этого нельзя избежать, пусть это будет».