Сергей Белорусов - Прорываясь к сути страдания

СТРАННИЦА: Ну почти двадцать лет мы в браке. И претензий нету и я счастлива. И каждый раз он проходя мимо меня то прижмется то поцелует в щечку, то ласково проведет по попе. Но главного то нет. Секса нету, уж вы простите, доктор. Да и не было в общем. Ну да, дочери пятнадцать. Он теперь отговаривается — а мы старики, на не надо уже. Я его, бывало, прижму, настаиваю — давай, а то я любовника заведу. Он говорит, что я повернутая на сексе. А ме получается выпросить 2—3 раза в год. Он говорит — а хочешь торт, но после этого ты успокоиься. Или скажет — а пойдем погуляем, пойдем в ресторан, пойдем колечко куплю, а главного то меня здесь нет. А это надо. И я никого другого не хочу. И кто то сказал, что есть такая специальность — и они решают эту проблему. Вот я и у вас

СПУТНИК: Да. Нечастый запрос. Эх, если б Вы ко мне обратились на третьем году брака, было бы легче. Сейчас это вошло в семейные устои. Но. Попробуем переменить, опираясь на ценности Вашего мужа. А именно — верность и обязательность…

СТРАННИЦА: Да, да, это есть

СПУТНИК: Итак, техника «целебного обмана»…:-) Ему Вы говорите, что сегодня были в поликлинике. Но, упаси, не у психотерапевта, а у, скажем, гинеколога и эндокринолога. И тот говорит Вам, что для здоровья потребен половой акт раз в семь дней. Иначе Вы увянете, появится целлюлит, морщины и обвисшая грудь. Вы этого не хотите и просите у мужа помощи, ибо более неоткуда. Он на это пойдет?

СТРАННИЦА: Должен, по идее.

СПУТНИК: Составляете календарь график, рядом с кроватью, в котором день целебной любви отмечен сердечком.

СТРАННИЦА: Он согласится. Но потом начнет уклоняться по обыкновению…

СПУТНИК: А вот теперь дело зависит от Вас. Вы ставите его, как в определенных кругах говорят, «на счетчик». Уклонится один раз — в следующий день календаря ему придется сделать два. И так выдрессируете. Если Вам это действительно нужно. И, более того, — хитрите и играйте — можете говорить, что Вам самой этого не хочется, но доктор сказал. А Вы только слушаетесь. Значит при добром расположении к Вам неминуемо слушаться и ему. Только месяц и у него выработается условный рефлекс на обязательный секс, скажем, по субботам. Только сделайте это нетвратимым. Это основной принцип бихевиоральной терапии, которую мы с Вами сейчас используем.

СТРАННИЦА: Обещаю. Не уклонюсь. У Вас — через месяц. Достаточно для формирования ревлекса «собаки Павлова»?

СПУТНИК: А тогда и поймем. Полагаю что — да.

СТРАННИЦА: Док. Мне очень плохо. Никак не могу успокоиться: то плачу, то сердце болит, то зубы стучат… Мне страшно. Мне очень больно. Такое ощущение, что я где-то не здесь. Хочется кричать. Психотропные не помогают.

Я никого не хочу видеть, меня словно тошнит от одного вида человеческого лица. Кричу на родителей. Почти каждое их слово вызывает у меня гнев. Я веду себя по-свински.

Еще, переживаю насчет грехов… На следующей неделе мне нужно идти на исповедь. И как всегда, не хочу идти. Не знаю, что говорить. После нашего вчерашнего разговора я поняла, что я в прелести, я недостойна называться христианкой. Простите меня.

СПУТНИК: Святитель Игнатий Брянчанинов писал: «Прелесть есть повреждение естества человеческого ложью. Прелесть есть состояние всех человеков, без исключения, произведенное падением праотцов наших. Все мы — в прелести. Знание этого есть величайшее предохранение от прелести. Величайшая прелесть — признавать себя свободным от прелести.»

Потому состояние твое есть чисто душевное, ко спасению твоей внутренней сущности — души — отношения не имеющее. У нас в терапии происходит некоторая перестройка, я ворошу то что прочно внутри тебя слежалось, дабы оно приняло иной, более естественный и добрых порядок. А когда тревожится воспаленное — больно по всему телу.

Вот когда кость неправильно срастается — ее ломают, чтобы дать ей возможность восстановиться как надо. Это весьма болезненный процесс. Нечто подобное и у нас с тобой происходит. В твоих силах все это малодушно прекратить и не делать более попыток меняться. Но тогда вся жизнь будет пусть в облегченном варианте, но подобием сегодняшнего нервного срыва.

И главное — ничего тут нету такого, что было бы у тебя одной… Ну да, ну навязчивости, ну депрессия, ну неуютно ни внутри ни в мире. Многие это переживают. И если правильно к этому подойти — оно проходит. как то так…

СТРАННИЦА: За прошлое письмо — спасибо. Но, Док, я снова в панике. В воскресение у меня все-таки получилось пересилить себя и зарегистрироваться в православной социальной сети. Я просматриваю страницы участников, сообщества… Смотрю, смотрю… И… Все. Я понимаю, что мне абсолютно нечего сказать людям. Абсолютно. Это просто какая-то пытка. Док, что делать?

СПУТНИК: Нечего сказать, кроме — ага, бывает… Причем со всеми… А с невротичными, типа нас с тобой, еще чаще, потому что нам надо не просто сказать, а что то такое, за что бы не было стыдно. И тут не надо пересиливать себя и вымучивать что то умное или необычное. В общем, тусоваться надо в тех местах, где скорее хочется не что то СКАЗАТЬ, а что то СПРОСИТЬ, что действительно интересно… И выслушать ответ. И уточнить. Людям приятно рассказывать о том, что они видели, знают или успешно пережили… Попробуй. Буду удивлен, если это не так. :-)

СТРАННИЦА, вторая встреча, на первой вскрыт доминирующий аффект вины: — Ну вот случай, буквально вчера. И где я была неправа? Но чувство, что я что то сделала не так. Ну, по порядку. Оказалась, по далам работы в незнакомом районе, ищу адрес по мобильнику. Тут женщина подходит, громко говорит, что голодна, просит милостыни. Вижу — цыганского типа, ведь подозреваю, что не так что то, но вспоминаю Евангельское: «Просящему у тебя дай» (Мф. 5, 42) и протягиваю ей 200 рублей. Она тут же жалобно, но укоряюще требует — «Нет, надо еще триста». Меня совесть бичует, предлагаю: «Пойдемте в магазин, я вам куплю что нужно». Идем. Она набирает на полторы тысячи и, отталкивая меня в дверях, быстро уходит. У меня осадок остается, но ведь я православная?

СПУТНИК: — Ага. Православная. Православная терпила. Она же светская дура. Вы понимаете, что поступили губительно для себя и для нее?

СТРАННИЦА: — Нет. Не знаю. А как можно иначе? Чтобы хоть как то помочь этому миру?

СПУТНИК: — А если б Христос, желая помочь этому миру, ответил бы положительно на искушение ничистого в пустыне и полетал бы всласть над Иерусалимом? Может история пошла бы иначе? Но Он отверг. А вы — нет. Вы вчера нанесли удар по устроению своей душе насилием над здравым смыслом и поспособствовали гибели души этой мошенницы поощрением ее лживому образу жизни.