Сергей Белорусов - Прорываясь к сути страдания

О ЧУВСТВЕ ОБЩИНЫ

«Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди них» (Мф.18:20).

Конечной целью христианской жизни является спасение души и достижение единства с Богом. При этом Христианство от своих истоков никогда не было религией личного спасения. В общинах, основанных апостолами все дышало единодушием и «верующие были вместе и имели все общее» (Д.А.2:44). Может быть за покушение на этот благодатный дух нелицемерного единства и подверглись ужасной смерти Анания и Сапфира (Д.А.5:1—11).

В современной психологии предположено, что чувство принадлежности явлется одной из базовых потребностей человека. Личность может полноценно реализовать себя лишь в отношении к окружающему миру и здесь основным является инкорпорированность (бытие частью целого) в высоко значимую для нее структуру. Для христианина это означает идентификация себя в качестве члена Церкви. Отныне он «верный». Столь остро чувствовавшееся братство в среде первохристиан — «Смотрите, это христиане, как они любят друг друга» (из предания) — постепенно выветривалось, но промыслительно фиксировалось традицией. На протяжении многих веков традиционно освящался весь уклад жизни человека — от Крещения до отпевания. Люди действительно участвовали в событиях жизни друг друга.

Средства массовой коммуникации (лат. сообщения) парадоксально разобщили людей 20-го века. Россия, традиционно общинная цивилизация, перенесла удар по самому значимому для ее культуры — по укорененности в традиции. «Прервалась связь времен». И в нашей духовной жизни сейчас одним из болезненных вопросов является реанимация «чувства общины», в первую очередь церковной общины.

Признаемся самим себе — это живое чувство принадлежности к «царственному священству» в значительной степени нами утрачено. Вспомним обычную (хотя и грешно так говорить) воскресную Литургию. Храм обычно полон, часто можно слышать слаженное общее пение «Символа Веры» и «Отче наш», но причастившись — то есть обновив в себе призвание быть частью — люди расходятся по домам, погружаясь в затягивающую рутину обыденности, теряя чувство Праздника Воскресения — малой Пасхи.

В католических храмах существует благочестивый обычай. Когда во время Мессы возглашается «Возлюбим друг друга», люди, даже незнакомые тянутся к друг другу, обмениваясь рукопожатиями, а близкие — объятиями и поцелуями. В церкви никто не остается в эту минуту один, обойденный вниманием.

В американских православных приходах после окончания Литургии никто не расходится. Обычно, в подвале устраивается встреча, где прихожане собираясь семьями, приветствуют друг друга, обмениваются новостями за неделю. Между ними прохаживается священник, присоединяясь то к одной, то к другой группе. Как правило, предлагается скромное угощение — чашка горячего кофе и домашнее печенье, принесенное кем-то. Здесь обсуждаются инициативы приходской жизни — функционирование воскресной школы, предстоящие требы, помощь малоимущим.

Что говорить о протестантах. Дефицитарность предания своих деноминаций они восполняют культивированием сплоченности в своей среде. Там торжества и свадьбы являются своего рода фестивалями для всей общины. Можно говорить, что этим они компенсируют урезанность церковной традиции, создавая новые, на православный взгляд обмирщенные, ее формы.

Увы и православных эта проблема не обошла. Порой больше внимания уделяется восстановлению церковных стен, чем церковного сообщества верных. И может быть прав был о. Иоанн Мейендорф, когда в одной из своих последних лекций, прочитанной в Свято-Тихоновском Богословском Институте, он скептично отнесся к перспективе восстановления храма Христа Спасителя. Он говорил тогда, что требующиеся огромные средства лучше бы обратить на создание новых приходов — не таких внушительных, но небольших, уютных, и нужных особенно в спальных районах, где люди разобщены в одинаковых бетонных коробках.

Кажется что разобщенность присутствует не только среди прихожан, но слишком большой разрыв заметен по солее. Действительно, у очень немногих есть потребность и возможность общения со священником вне рамок Таинств. Миряне практически ничего не знают об образе жизни своих пастырей. И это к лучшему, возможно скажут священнослужители. В результате бестселлером стала книжка о.М.Ардова «Мелочи архи, прото- и просто иерейской жизни». Эти хлесткие наброски священнического быта необыкновенно интересны, хотя бы тем, что удается словно в щелку подглядеть, чем же дышат наши батюшки. И то, что они такие же как мы, в своих слабостях, вызывает не разочарование, а симпатию.

Не способствует взаимному притяжению христиан и нынешнее общество. Происходит стремительное расслоение общества по экономическому и интеллектуальному уровню. Из опыта западной цивилизации следует, что залогом стабильности общества является формирование доминирующего «среднего класса». С этим коррелирует активизация так называемой «духовности мирян» в католической среде. Под этим термином понимается не какие-то особые методы и приемы, а поиск интеграции традиционной мудрости веры в кардинально изменившиеся условия жизни постиндустриального общества.

Возможно к этому опыту следует присмотреться. Как клир так и миряне являются членами одного Тела Христова. Быть пасомым не означает быть пассивным. Осмотримся, где мы; прислушаемся к себе и если мы не «стяжали Святаго Духа для спасения тысяч вокруг нас», то хотя бы «будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам; не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай, но будем увещевать (в английском переводе — поощрять, вдохновлять) друг друга» (Евр.10:24—25).

О БОЛЕЗНЯХ ЦЕРКОВНОГО СОЗНАНИЯ (или КУЛЬТИЗМ В ПРАВОСЛАВИИ):

Прошло более 10 лет с того времени как деятельность Русской Церкви перестала быть подавляемой и искажаемой со стороны государственной системы. Однако отсутствие гонений не означает торжества Православной духовности, напротив, в каком-то смысле это более опасное состояние. Св. Иоанн Златоуст, знакомый с репрессиями не понаслышке, писал — «Быть в безопасности — тягчайшее из всех гонений. Не преследуют люди — преследуют бесы, не гонит мучитель — гонит диавол». Такого рода напасти и разнообразные искушения, связанные с недостаточной духовной зрелостью наших, неукорененных в церковной традиции современников, могут привести к состояниям, вынесенным в заголовок настоящей статьи.

Из многочисленных исследований, посвященных психологическим механизмам возникновения псевдо-религиозных культов, известны такие явления как «эффект эмоционального облегчения», которое происходит при условии «групповой слипчивости» и находится в прямой зависимости от подчинения лидеру или доктрине культа, что по сути является отказом от личной ответственности, а также формирование отношения к окружающему миру по принципу «мы и они», подразумевающее постоянное нахождение врагов. Следует отметить также «эффект бутылочного горлышка». Последний проявляется тем, что явно второстепенному аспекту вероучения («сектору», отсюда — секты) усваивается самодовлеющее значение и чем уже этот «сектор», тем большей степенью эмоциональной заряженности определяется поведение адептов культа. Так из бутылки с узким горлышком жидкость устремляется под давлением с более интенсивным напором. В редакционной статье журнала «Альфа и Омега», озаглавленной «Понятие тоталитарной секты», выделяются два ее признака — «духовный элитизм» и наличие тайного учения, приоткрываемого посвящаемым постепенно. («Альфа и Омега» N 2, 1994, стр.136).