Мария-Луиза Франц - Архетипическое измерение психики

Время от времени такие архетипические образы спонтанно поднимаются на поверхность бессознательного индивидуумов, когда в их жизнях появляется глубокая базовая человеческая проблема. В такое время мы как бы должны опираться на мудрость нашего инстинктивного наследия, чтобы найти решение нашей проблемы среди хаоса внешних и внутренних обстоятельств.

Когда мы отказываемся от поисков рациональных и внешних решений наших трудностей и начинаем заглядывать в себя, чтобы увидеть, что там с нами не так, изначально, как показал Юнг, мы обнаруживаем все виды аберрантных, подавленных и забытых психических тенденций и мыслей, которые по большей части несовместимы с нашим осознанным взглядом на самих себя. В наших снах эти тенденции часто принимают форму наших «лучших врагов», потому что они на самом деле являются своего рода врагом внутри нас, хотя иногда не таким врагом, как те, кого мы совершенно ненавидим. Этот наш аспект Юнг назвал тенью. Если мы не видим свою собственную тень, мы проецируем ее на других людей, которые затем оказывают на нас огромное влияние. Мы вынуждены постоянно думать о них; мы получаем непропорциональную взволнованность ими и даже можем начать преследовать их. Это не означает, что некоторые люди, которых мы ненавидим, не могут быть также поистине невыносимыми; но даже в таких случаях мы могли бы вести себя с ними разумно или избегать их — если они не стали проекцией нашей тени, которая никогда не перестанет приводить нас к всевозможным преувеличениям и зачарованности. Юнг называл процесс сознательного развития, который мы осуществляем с помощью объективного бессознательного материала процессом индивидуации. Этот процесс неизбежно заставляет нас первым делом сознательно воспринимать нашу тень. В результате этого наши личные отношения претерпевают значительные изменения. Прежде всего, мы вылечиваемся раз и навсегда от наших великих идеалистических заблуждений об изменении общества и наших собратьев. Мы становимся более скромными и в то же время менее наивными в отношении злонамеренных атак извне. Чайник больше не может называть котелок черным. Чернота одного распознает черноту в другом, что полезно для них обоих. Большинство наших так называемых «плохих» качеств не являются абсолютно бесполезными в нашей жизни, поскольку человек оправданно может «показать когти», когда на него несправедливо нападают; он имеет право использовать свою хитрость, чтобы отразить интригу, или быть жестоким, чтобы подавить опасные тенденции внутри себя. Все это вопрос сознательного знакомства с тенью и разумной и взвешенной интеграции тени в нашу жизнь. Тень, по крайней мере, в нашей части мира, как правило, является звероподобной, примитивной личностью внутри нас, которая не является плохой или злой сама по себе, пока сознание следит за ней, но которая может стать действительно основной и порочной, если мы ее подавим.

Не нужно доказывать, что эта фаза индивидуации — осознание своей собственной тени и отбрасывание проекции тени — оказывает благотворный социальный эффект. Это очевидно. Юнгианский анализ, который может казаться извне индивидуалистическим, поглощенным собой, озабоченный собой, часто обвиняется в социальной бесполезности. Но не займет много времени, чтобы доказать, что это очевидно не так. Например, когда учитель интегрирует свою власть тени и принимает более зрелый подход сознательной личности, бесчисленные дети пожинают плоды этого. Бессознательные, невротические люди — это ад для тех, кто их окружает; таким образом, каждое усовершенствование таких людей помогает многим другим. Бесчисленные бесполезные и лишающие энергии ссоры возникают, потому что мы не осознаем свои тени и таким образом проецируем их на других. Все политические распри также основываются на этом положении вещей.

Но это знание — только первый шаг на пути индивидуации. Когда человек более или менее интегрирует свою тень, его бессознательное приобретает другую форму: это проявляется как образ партнера противоположного пола — для мужчины, в женской фигуре, которую Юнг назвал анима; а для женщины, в мужской фигуре, называемой анимусом. Эти бессознательные составляющие личности не всегда проецируются на партнера противоположного пола. В прежние времена они часто воспринимались как божества, принадлежащие к преобладающей религии, как, например, образ Богини, средневековой Девы Марии, или Диониса, или Христа. Это подтверждается многими снами и видениями. Проекция анимы и анимуса на фигуры религии была во многих отношениях весьма полезной, поскольку она защищала людей от переоценки и обожествления противоположного пола, как результат было больше возможностей для нормальных гетеросексуальных, реальных личных отношений. Однако в этом была и отрицательная сторона, состоявшая в том, что люди были способны сознательно воспринимать общий коллективный аспект этого внутреннего фактора, но не могли увидеть или испытать его индивидуальные аспекты. В рыцарстве средневековья придворная любовь была первой попыткой преодолеть эту проблему. Рыцарь выбирал даму своего сердца и служил ей, как богине, но она была женщиной с индивидуальными характеристиками, воплощением его анимы, а не анимы вообще. Таким образом, он получил возможность познакомиться с особенностями своей внутренней женской природы. Однако эта первая попытка индивидуализации анимы вскоре была подавлена Церковью.

Сегодня религиозные символы, которые могли бы послужить средством для проекции анимы и анимуса потеряли смысл для многих людей. Анима и анимус вернулись в бессознательное мужчин и женщин, где, как показал Юнг, они создают осложнения в отношениях между людьми. Этому мы можем приписать огромное количество разрушенных браков, которые мы видим вокруг нас сегодня.

Когда анима показывает свои негативные аспекты — и это она делает особенно, когда человек не осознает ее — она проявляется как иррациональные состояния, сентиментальные или фригидные настроения, истерические вспышки, сексуальные фантазии, отдаленные от реальности; и, не в последнюю очередь, она приводит человека к выбору неправильного партнера. Она может даже привести его в состояние одержимости. Известный пример этого — Гитлер, с его иррациональными истерическими атаками, которые заставляли его рассуждать в режиме женского инстинкта. В других случаях анима заставляет мужчин быть плаксивыми и депрессивными, по-детски ревнивыми, по-женски испытывающими чувства неполноценности или мишурного блеска. Все это воздействует на других, особенно женщин, чрезвычайно раздражающим образом.

Бессознательный анимус делает женщин придирчивыми, упрямыми, и иногда жестокими; или же это заставляет их постоянно говорить «по касательной» к рассматриваемому вопросу — все, что мужчинам не нравится в женщинах. Через влияние анимы и анимуса оба вовлекаются в ложь.