Сьюзен Форвард - Мужчины, которые ненавидят женщин, и женщины, которые их любят

Ошибочно думать, что достаточно забыть или отрицать болезненные переживания, чтобы они исчезли. На деле большой ущерб причиняется нам фантомными болями и обрывками воспоминаний, которые сидят у нас в подсознании, там где ничто не забывается. Неприятные переживания порабощают нас, когда их отрицают или прячут, но их можно лишить этой власти, если заговорить о них открыто.

Работа над детскими переживаниями может вызвать острую вспышку гнева из-за старых обид и жалость к девочке, которой пришлось пережить их. Чтобы лишить эти чувства власти над вашей взрослой жизнью, нужно признать и окончательно пережить их.

Когда Ники начала вспоминать события своего детства, то поняла, что ее возмущает то, как с ней обращались. Она всегда испытывала это возмущение, но не ощущала себя в состоянии выразить его. Как мы видим, невыраженный гнев никуда не девается, он уходит в подсознание и маскируется там под самые разные симптомы.

Чем более застарелым является вытесненный гнев, тем страшнее он становится. Гнев у всех нас вызывает чувство неловкости, когда его подавляют, эта неловкость становится еще больше. Ники вспомнила много случаев, когда она пыталась доставить удовольствие своему требовательному отцу, но вместо этого наталкивалась на неодобрение, отвержение, презрение. Я поддерживала ее в том, чтобы не бояться вызванного этими воспоминаниями гнева, напротив, пережить его заново. Я знала, что теперь он окажется для нее намного менее страшным, чем ей тогда казалось.

Чтобы помочь Ники сосредоточиться и справиться с этим застарелым гневом, но при этом не утратить контроля, я попросила ее представить, что она разговаривает с отцом. Мы представили, что стул — это отец, и Ники должна была высказать все, что она всегда чувствовала, но не могла сказать отцу. Она должна была начинать с фразы «Как ты смел» и затем завершить предложение. И вот что она сказала:

«Как ты смел так обращаться со мной?! Как ты смел так унижать меня?! По какому праву? Я всегда восхищалась тобой. Я обожала тебя. Ты что, не видел, что делаешь мне больно? Что бы я ни делала, тебе всё было мало. Ты заставил меня чувствовать абсолютной неудачницей! Я же ради тебя была готова на все, только бы ты меня хоть немного любил!».

Когда Ники закончила выполнять задание, она вся дрожала. Она видела, что она впервые в жизни рассердилась на отца, и ничего ужасного при этом не произошло. Она смогла позволить себе выразить свой гнев!

Для некоторых моих подопечных словесного выражения гнева было недостаточно. Они должны были выразить его физически. Я поощряла агрессивные виды спорта: теннис, рэкетбол, и другие физические способы разрядки гнева и напряжения.

Ники тоже нуждалась в физическом высвобождении гнева. Хотя она работала в полиции и была спортсменкой, ее не покидало физическое напряжение, она часто страдала головными болями и мышечными спазмами шеи и плеч.

Я выделила ей в моей клинике помещение, где мы могли работать над этим вместе. Как-то я попросила Ники снова представить, что стул — это ее отец, а затем разрядить гнев при помощи мягкой полиуретановой дубинки-батаки, которой она колотила по стулу. Сначала Ники сопротивлялась, ей казалось, что так она будет выглядеть глупо, но потом согласилась. Обеими руками она подняла батаку над головой и обрушила ее на стул с громким плюхом. Когда в ее движениях появился определенный ритм, я попросила Ники сопровождать свой гнев словами. И все время, пока она колотила стул, она повторяла: «Как ты мог так обращаться со мной? Как ты мог меня унижать? Как ты мог? Как ты мог?!!! ». Через полминуты Ники разрыдалась и уронила батаку. Я обняла ее и прижимала к себе до тех пор, пока она не перестала рыдать.

Через некоторое время, когда она успокоилась, я заметила, что напряжение спало. Ники сказала, что хотя ей было очень страшно переживать гнев заново, теперь она чувствует себя намного лучше.

Чем больше мы с Ники работали над тем, чтобы выпускать ее застарелый гнев наружу контролируемыми дозами, тем спокойнее она стала к нему относиться. Для нее было гигантским шагом понять, что ей можно возмущаться, принимать свой гнев, приходить от него в себя и при этом чувствовать себя нормально.

Поскольку повторное переживание гнева очень болезненно, я внимательно слежу за процессом. Я не даю моим подопечным зайти дальше, чем они могут вынести, и я стараюсь, чтобы они не покидали мою клинику в смешанных чувствах. Прежде чем отпустить Ники, мы провели релаксацию, я попросила ее закрыть глаза и вспомнить что-нибудь замечательное (я писала об этом в главе, где рассказывается о том, как остановить негативные мысли). Я попросила Ники, чтобы она восстановила контроль над ее физическими и эмоциональными воспоминаниями вплоть до полного ощущения покоя. Я всегда завершаю подобные эмоционально-нагруженные встречи релаксацией.

Подобные упражнения полны драматизма и остроты, но я занимаюсь этим не по причине их театральности. Они помогают. Выплескивание подавленного гнева в безопасной и контролируемой обстановке — одно из самых лучших средств против чувства детской беспомощности.

Мы все верим тому, что думают о нас родители. Классический пример — Ники и история с репетицией, где Ники восприняла отцовскую критику как истину. Когда он говорил, что она ленивая, беспечная, бездумная, бесталанная и позорит его, она верила ему. Ребенок видел в этом не слова обозленного недовольного человека, а истину.

Дети видят в насилии или критике не поступок , а результат каких-то своих неудач. Когда эти дети становятся взрослыми, то продолжают верить, что заслуживают подобного отношения. Они считают, что их справедливо наказывают за недостатки.

Чтобы Ники смогла освободиться от негативных установок, полученных ею в детстве, ей нужно было заговорить о них открыто и рассмотреть их. Поскольку она уже обнаружила все те случаи, которые сформировали ее представление о себе, теперь ей нужно было увидеть в этом впитанном с детства негативном представлении результат этих установок.

Когда я попросила Ники составить список всего того, что наговорил ей отец за все эти годы, она принесла мне следующее:

« Что думает обо мне отец

• Я черствая.

• Я эгоистичная.

• Я бездумная.

• Я бесталанная.

• Я неразумная.

• Я позорю семью.

• Я — разочарование.

• Я неблагодарная.

• Я плохая.

• Я неудачница.

• Я бесхребетная.

• Я ленивая и ни к чему не пригодная».

Я знала, что Ники, будучи взрослой, много работала и занималась спортом. Когда я попросила ее написать, что она говорит себе, когда ей иногда кажется, что она не соответствует своему идеалу суперженщины, она мне показала вот что: