Роман Грачев - Знаешь, доча...

До поры до времени Светлана Михайловна мало отличалась от остальных преподов: требовала, спрашивала, ставила двойки за невыученные стихи, выгоняла из класса за поведение. Помню, как я однажды не смог вспомнить пару строчек из стихотворения Лермонтова «Белеет парус одинокий» («…златая цепь на дубе том», — почему-то крутилось в голове), так она меня чуть посмешищем перед всем классом не сделала.

Подозревать в ней что-то человеческое мы стали после того, как она объявила тему для сочинения, которой не было в учебном плане: «Мой друг». Весь класс ринулся описывать своих подруг и друзей, на которых хотелось быть похожими, а потом СМ читала работы вслух и усмехалась: «Какие у вас невысокие требования к дружбе, ребята».

Через год, когда мы уже вышли из возраста, при котором в школу вызывали родителей, Плетнева совсем распоясалась. В одно прекрасное утро она явилась в класс возвышенная и нарядная, села за свой стол, раскрыла учебник, задумалась… и громко его захлопнула.

— Так, ребята, убирайте все в сумки. Будем читать одну чумовую вещь!

Целую неделю на своих уроках Светлана Михайловна читала нам «Федота-стрельца, удалого молодца» Леонида Филатова *. Эта сказка только-только была опубликована в каком-то журнале. Вещь действительно тянула на вынос мозга…

Хохотали на весь коридор. Ничего подобного мы раньше не слышали, и тем ценнее был усвоенный материал, что его донесла до нас серьезная школьная преподавательница!

А еще через месяц случилось вообще полнейшее безобразие. Она принесла на урок магнитофон и кассеты: «Аквариум», «ДДТ», «Алиса». Сначала мы слушали песни советских рок-групп, которых только недавно официально разрешили, потом Светлана Михайловна читала нам стихи Гребенщикова и Шевчука, лидеров этих групп. Это было мое очередное юношеское потрясение. До тех пор я предпочитал слащавую диско-музыку, а начиная с 1987 года стал убежденным рокером.

Учитель — не просто профессия. Я буду только рад, милая, если у тебя в школе появится такой человек, а если он уже есть — береги отношения с ним и постарайся не разочаровать. Не делай как я…

В восьмом классе на итоговом сочинении в конце года я отписался быстрее всех. Сдал Светлане работу, сел обратно за парту и стал дожидаться остальных. Зачем-то сунул в рот судейский свисток, купленный недавно в магазине. Минут пять сидел тихо, читая книгу, но неожиданно чихнул… и свистнул на весь класс.

— Самый умный? — строго спросила Плетнева. — Иди-ка в коридор, проветрись.

Обожаю ее.

Мысли вскользь.

Принято считать, что ваше поколение взрослеет быстрее, нежели взрослело наше. Вы шустро работаете с информацией (спасибо интернету и гаджетам), легче принимаете решение, успеваете больше. Одним словом, вы — «вжики». Однако…

…В 1984 году, когда мне было одиннадцать, мы с братьями самостоятельно добирались на городском транспорте до дворца спорта, где занимались боксом. Родителям и в голову не приходило водить нас за ручку: отсыпали мелочь на проезд — и до свидания, «осторожнее через дорогу». Однажды мы поперлись аж в Ленинский район в гости к нашему тренеру по боксу Александру Сергеевичу Бородину. Для нас, живущих практически в центре на перекрестке всех главных городских магистралей, Ленинский район, как и Металлургический, был подмышкой мира. Но никто из взрослых не отговаривал и не предлагал услуги проводника.

К слову, дурацкая была идея. Тренер не мог выставить нас из дома, потому что его в тот момент дома не было. Его жена радушно встретила нас, напоила чаем с печеньем, рассказала о том, как нужно добиваться успехов в спорте… Удрученные неудачным визитом, мы повторили эту дерзость через пару недель. Бородин не успел смыться, пришлось ему беседовать с тремя прыщавыми подростками, стремившимися познать секреты успешного мордобития. Сидели в его комнате, слушали «Secret Service», разговаривали. А что делать, время было такое — ни мобильных телефонов, ни мессенджеров. Заранее о своем визите не предупредишь. Сел в трамвай и приехал, прошу любить и жаловать. Бедный тренер.

Ну да ладно. Сейчас вас, двенадцатилетних, часто приходится водить за руку. Если до школы и назад вы еще как-то доковыляете без приключений, то отправить в другой конец города сердце дрогнет. Честно скажу, не знаю, сколько я еще буду забирать тебя от мамы и отвозить обратно, хотя дорога максимально проста — одна прямая линия и любой номер трамвая. Ты ведь уткнешься в свой смартфон и нужную остановку пропустишь, а потом выйдешь за пару кварталов от моего дома и будешь хлопать глазами: где я?

Сердобольные мамочки мне возразят: раньше спокойнее было, маньяки и педофилы по улицам не разгуливали целыми толпами, преступности было меньше. Может быть, и так, и мы действительно ничего не боялись, даже ключи от квартиры под коврик подкладывали, боже мой! Но с другой стороны, у нас не было мобильной связи. Если не вернулся вовремя — всё, кранты, объявляй в розыск. Сейчас хоть отзвониться можно…

Кстати, о боксе. Я обещал тебе рассказать историю «грехопадения» хорошего мальчика.

Не ходишь в спортивную секцию — ты бездельник! Ну-ка быстро пошел записываться!

До сих пор не могу объяснить себе, почему мы выбрали бокс. Наверно, я просто увязался за двоюродными братьями. Футбол я уже пробовал — наскучило, мячик можно было и во дворе погонять. Хоккей требовал финансовых вложений, да и ноги в коньках уставали жутко. Но вот мне уже одиннадцать лет, а я так ничем и не занимаюсь. Безобразие!

Братаны позвали в бокс, ну я и пошел.

Какое-то время мне нравилось: пробежки, прыжки со скакалкой, драка с боксерским мешком, который не может дать сдачи. Отлично, я уже почти Тайсон! Но через месяц общей физической подготовки нас, новичков, поставили в спарринги…

В тот день я узнал, что такое «получить по морде».

Желание посещать тренировки, да еще три раза в неделю, исчезло сразу. Я силой заставлял себя ехать во дворец спорта «Юность» и каждый раз, входя в зал, молился, чтобы сегодня был день общей физической подготовки. Но фиг тебе — спарринг за спаррингом! Бородин никого не жалел.

Время шло, я привыкал. Руки крепли, ноги наливались свинцом, нос и губы привыкали к запаху и вкусу боксерских перчаток. Голова, правда, часто гудела, но после тренировок я испытывал двойной кайф — и приятную усталость после нагрузок, и радость от того, что на сегодня все нафиг закончилось.