Филип Тетлок - Думай медленно — предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность

Это не сложные материи. Но неправильно интерпретировать случайность очень легко. У нас нет для нее интуитивного чувства. Случайность невидима с ракурса «за кончиком носа». Мы можем ее увидеть, только если посмотрим со стороны.

Психолог Эллен Лэнгер продемонстрировала, как плохо мы воспринимаем случайность, в серии экспериментов. В одном она попросила студентов Йельского университета поучаствовать в игре «Орел или решка» и угадать, как упадет подброшенная кем-то тридцать раз монетка. Студенты не могли видеть, как монетку подбрасывают, но им после каждого броска сообщали результаты. Результаты, правда, были подтасованы: у всех студентов оказался одинаковый результат — 15 угадываний и 15 промахов, но при том половине студентов сказали, что они угадали первые несколько раз подряд, в то время как другие начали с череды промахов. Затем Лэнгер спросила у студентов, как, по их мнению, у них получится, если эксперимент повторить. Студенты, которые начали с череды угадываний, имели завышенное представление о своих способностях и заявили, что снова будут блистать. Лэнгер назвала это «иллюзией контроля» и «иллюзией предсказания». Подумайте о контексте: в эксперименте участвовали студенты элитного университета, которые знали, что их интеллектуальные способности тестируют с помощью занятия, являющегося воплощением случайности. Как написала Лэнгер, можно было ожидать от них «сверхрациональности». Однако первый же результат, с которыми столкнулись студенты, обманул их и заставил искренне верить в то, что они могут предсказать случайные итоги [74].

За пределами лабораторий Йельского университета иллюзии подобного рода — обычное дело. Взять хотя бы деловые новости по телевизору, где говорящих голов часто представляют, упоминая их драматические успехи в прогнозировании: «Педро Зифф предсказал обвал 2008 года!» Это делается для укрепления их репутации, чтобы мы захотели узнать их следующий прогноз. Но даже если предположить, что предыдущий их прогноз был успешным — а это далеко не всегда соответствует действительности, — нам это практически ничего не говорит о точности гостя, как поняли бы зрители, если бы включили ненадолго мыслительную систему 2. Даже играющий в дартс шимпанзе может попасть в яблочко, если бросит достаточное количество дротиков. И любой может запросто «предсказать» очередной обвал биржевого рынка, если постоянно будет предрекать, что тот вот-вот обвалится. В то же время многие люди серьезно воспринимают эти пустые заявления.

Еще один вариант заблуждений — выделить необыкновенно успешного человека, показать, что совершенное им было крайне маловероятно, и заключить, что ему или ей просто не могло настолько повезти. Такое часто происходит в новостях, посвященных Уолл-стрит. Кто-нибудь обходит рынок шесть или семь лет подряд, журналисты пишут биографию великого инвестора, рассчитывают, как маловероятно добиться таких результатов исключительно благодаря удаче, и триумфально объявляют, что это — доказательство мастерства. Ошибка? Они игнорируют факт: огромное количество людей пыталось сделать то, что удалось этому великому. Если их было множество тысяч, вероятность, что кому-то настолько повезет, резко увеличивается. Подумайте о победителе в лотерее. Фантастически маловероятно, что один конкретный билет, зачастую из множества миллионов, выиграет главную лотерею, — но мы не думаем, что победители в лотерею обладают высоким искусством выбора билетов, потому что знаем: продаются миллионы билетов, и существует большая вероятность, что где-нибудь кто-нибудь купит выигрышный.

Похожую ошибку можно найти, если покопаться в нераспроданных тиражах бизнес-книг: корпорация или генеральный директор в ударе, успех следует за успехом, деньги гребутся лопатой, а журналы пестрят льстивыми биографиями. Что дальше? Неизбежно появляется книга, перечисляющая эти успехи и уверяющая читателей, что они добьются таких же, если просто будут делать то же, что делали эта корпорация или генеральный директор. Истории могут быть правдивыми или сказочными, но понять это невозможно. Ведь подобные книги редко предоставляют убедительные доказательства того, что именно перечисленные качества или действия привели к счастливым результатам. И уж совсем маловероятно, что к таким же счастливым результатам придут те, кто будет стараться им подражать. И очень редко в таких книгах признают, что в дело мог вмешаться фактор, находящийся за пределами контроля героя, — а именно удача [75].

Чтобы не уподобляться этому несчастному жанру, я должен однозначно заявить, что предоставленные до сего момента свидетельства не доказывают, что суперпрогнозисты действительно супер, и уж точно не призывают читателей отправиться в Санта-Барбару и сесть за руль красного кабриолета в надежде научиться предсказывать будущее так же точно, как Даг Лорч. Так что же мы должны думать о Даге и других? Они суперпрогнозисты или суперсчастливчики?

Не торопитесь с ответом. Это еще одна назойливая фальшивая дихотомия — из тех, что жужжат, подобно комарам, вокруг попыток судить о суждениях. Большая часть вещей в жизни включает в себя мастерство и удачу в различных пропорциях. В смеси могут присутствовать практически одна удача и очень малое количество мастерства или практически одно мастерство и совсем немного удачи — а также один из тысячи других возможных вариантов. Из-за такого многообразия очень сложно вычленить, что относится к мастерству, а что — к удаче. Эту проблему глубоко исследовал глобальный финансовый стратег Майкл Мобуссин в своей книге «Уравнение успеха». Но, как заметил Мобуссин, существует элегантное «правило большого пальца», то есть общий принцип, который можно применить к спортсменам и генеральным директорам, биржевым аналитикам и суперпрогнозистам. Он включает в себя так называемую регрессию к среднему значению.

Некоторые статистические концепции одновременно легко понять и легко забыть. Регрессия к среднему значению — одна из них. Вот, например, средний рост мужчины — 173 см. А теперь представьте мужчину, рост которого 183 см, и подумайте о возможном росте его сына (см. график). Изначальный импульс вашей системы 1 может подсказать вам, что его рост тоже 183 см. Это возможно, но маловероятно. Чтобы понять почему, нужно подключить серьезные рассуждения системы 2. Вообразите, что мы знаем рост всех людей и рассчитали корреляцию роста отцов и сыновей. Мы обнаружим сильное, но неидеальное отношение, корреляцию около 0,5, как видно по линии, идущей через данные, на графике справа. Она говорит нам, что, если рост отца 183 см, нам нужно сделать компромиссное предположение, основанное как на росте отца, так и на среднем росте популяции. Наше лучшее предположение для роста сына будет 178 см. Рост сына уменьшился в сторону среднего значения на 5 см, заняв промежуточную позицию между средним ростом населения и ростом отца [76].