Филип Тетлок - Думай медленно — предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность

Я спросил настоящего Леона Панетту об этой знаменитой сцене, и он подтвердил, что действительно произошло нечто подобное. «Многие из этих людей были разведывательными аналитиками, которые уже какое-то время участвовали в разведоперациях. В той комнате было много опыта», — вспомнил он. Но не много согласия. Суждения варьировались «от тех, кто считал, что шансы не выше 30–40 %, до людей, которые ставили на 90 % и выше, — и еще было множество мнений между этими величинами». Но настоящий Леон Панетта, бывший конгрессмен, глава администрации при президенте Клинтоне и министр обороны при президенте Обаме, отреагировал на разнообразие мнений совсем не так, как персонаж в фильме. Он его только приветствовал. «Я просил людей вокруг меня говорить мне не то, что, по их мнению, я хотел услышать, а делиться своими искренними мыслями по вопросу», — сказал Панетта [97]. Когда был руководителем администрации президента, он считал сбор и представление разных мнений важнейшей частью своей работы. Настоящий и вымышленный Леон Панетта — полная противоположность друг другу.

А теперь давайте вернемся к фильму. После того как вымышленный Леон Панетта выражает отвращение к разбросу мнений, Майя, главный персонаж «Цели номер один», получает шанс. Все это время она сидела в углу комнаты и кипела от возмущения. «Сто процентов, что он там, — заявляет она. — Ладно, хорошо, 95 %, потому что я знаю, что вас всех пугает определенность. Но на самом деле — сто!» Вымышленный Панетта впечатлен. В то время как все остальные мямлят что-то насчет неопределенности, Майя являет собой воплощение стенобитного тарана. После обнаружения загадочного комплекса сооружений она была настолько уверена, что бен Ладен скрывается именно там, что хотела немедленно разбомбить все в пыль. Неделями, которые тянутся и тянутся без принятия решения о нападении, она фломастером пишет, сколько дней прошло, на стеклянной двери кабинета своего начальника. Мы видим, как она гневно подходит к стеклу и выводит «21» большими красными цифрами, обводя в кружок. Затем она пишет 98, 99, 100 и подчеркивает толстым маркером. Мы чувствуем ее скрученное в пружину нетерпение. Майя права. Бен Ладен там. Не обращайте внимания на остальные мнения.

Вымышленный Панетта разделяет чувства Майи и зрителей. Остальные не желают прямо ответить «да» или «нет», позже говорит он помощнице, потому что они «зашуганные». Степени вероятности — это для слабаков.

Давайте снова нажмем на паузу и поразмышляем, как думает киношный Леон Панетта. Он видит только два варианта: «да, бен Ладен там» и «нет, его там нет». На его ментальном циферблате только два значения, там нет никакого «может быть», не говоря уже о градациях. Судя по тому, как разворачивается действие «Цели номер один», создатели фильма уважают эту позицию. И они рассчитывают на то, что зрители разделят их мнение. Усама бен Ладен там? Да или нет? Это мышление «без экивоков». Так думает Майя, и она права.

Или так кажется, пока вы не задействуете систему 2 и не подумаете еще раз. В реальности мнение Майи необоснованно. Учитывая свидетельства, которыми она располагала, человек в комплексе сооружений мог оказаться бен Ладеном. Кто-то может поспорить, что вероятность этого очень высока. Но 100 %? Абсолютная уверенность? Никаких шансов, что это не он? Нет. Человек в комплексе мог оказаться другим террористом. Или наркодилером, афганским полевым командиром, торговцем оружием, а возможно, богатым пакистанским бизнесменом, страдающим от параноидальной шизофрении. Даже если бы вероятность каждой из альтернатив крошечная, вместе они бы легко сложились в 1, 2, 5 % и больше — так что мы точно не могли быть уверены на 100 %, что это Усама бен Ладен. Имеют ли значение такие тонкие различия? Давайте вспомним, что разведывательное сообщество в свое время было на 100 % уверено, что Саддам Хусейн располагал оружием массового поражения. Так что ответ — да, имеют.

Конечно, пока Майя гневно расхаживала туда-сюда, существовала объективная правда. Бен Ладен действительно был там. Убеждение Майи оказалось верным, но оно было более экстремальным, чем свидетельства, которые могли его поддержать; таким образом, ее мнение было «верным, но необоснованным» — зеркальное отражение «неверной, но обоснованной» позиции, которую бы заняло разведывательное сообщество, если бы снизило свой «верняк» до 60 или 70 % по поводу Саддама Хусейна и ОМП. Итоговый результат — обернувшийся удачей для Майи и неудачей для разведсообщества — ничего не меняет.

Настоящий Леон Панетта понимает подобные парадоксы процесса-результата. И он гораздо меньше любит определенность, чем вымышленный Леон Панетта. «Ничто не может быть на 100 % точным», — несколько раз повторил он во время интервью.

Настоящий Леон Панетта мыслит как суперпрогнозист [98].

Похожая сцена изображена в книге, написанной журналистом Марком Боуденом. Только на этот раз человек во главе стола — не вымышленный Леон Панетта, а настоящий Барак Обама.

Сидя в легендарном зале оперативных совещаний в Белом доме, Обама слушал высказывания различных офицеров ЦРУ по поводу личности человека в загадочном пакистанском здании. Лидер команды офицеров ЦРУ заявил: он практически уверен в том, что это бен Ладен. «Он обозначил свой уровень уверенности как 95 %», — написал Марк Боуден в книге «Финиш: убийство Усамы бен Ладена», в которой рассказывается о принятии решения, стоявшего за одним из самых успешных разведывательно-диверсионных рейдов в истории США. Второй офицер ЦРУ согласился с первым. Но остальные смотрели на ситуацию менее оптимистично. «Четыре старших офицера Директората национальной разведки сделали обзор дела и написали свои мнения, — приводит информацию Боуден. — Уверенность большинства — около 80 %. Однако у некоторых она была 40 или даже 30 %». Еще один офицер сказал, что на 60 % уверен: бен Ладен находится в том комплексе.

«Понятно, это все вопрос вероятности», — сказал в ответ президент, согласно изложению Боудена.

Боуден делает свое замечание: «С тех пор как агентство почти десятилетие назад сделало неверное заключение — о том, что Саддам Хусейн прятал оружие массового поражения, что запустило долгую и очень дорогостоящую войну, — ЦРУ ввело почти комическую процедуру взвешивания определенности… Это было похоже на попытки включить в здравые суждения математические формулы». Боудену определенно не понравилось, что ЦРУ использовало числа и степени вероятности. Так же, как и Бараку Обаме, если верить Боудену. «В итоге все это оборачивается, как обнаружил президент и как он потом мне объяснил, не большей определенностью, а большей неразберихой».