Альфи Кон - Воспитание сердцем. Без правил и условий.

Но чаще всего зависимая самооценка возникает в результате пропорциональной оценки другими людьми. И это возвращает к тому, с чего мы начали: когда дети чувствуют, что родители любят их только при определенных условиях — а так случается при использовании метода лишения любви и положительного подкрепления, — им становится очень трудно принять себя. И с этого момента все идет наперекосяк.

Однажды моя жена гуляла с детьми в парке. Вернувшись, поделилась впечатлениями, качая головой и негодуя: «Не могу поверить , насколько унижающе и враждебно некоторые родители разговаривают со своими детьми. Зачем тогда они вообще решили завести детей?» Мне самому не раз приходилось задаваться подобным вопросом, и я начал записывать примеры, наблюдаемые в городе. Среди множества прочих оказались и такие случаи.

• Малыша строго отчитали за то, что он бросал плюшевого медведя в игровой зоне детской библиотеки, хотя рядом никого не было.

• Ребенок, тщетно просивший печенье в супермаркете, заметил, что неподалеку другой маленький мальчик ест печенье. Когда он указал на это своей матери, та ответила: «Наверное, это потому, что он умеет пользоваться горшком».

• Маленький мальчик, громко выражая восторг, спрыгнул с качелей на детской площадке, и его мать зашипела: «Немедленно прекрати баловаться! Сегодня ты больше не будешь качаться. Еще раз так сделаешь, и пойдешь на тайм-аут».

• За водяным столом в детском музее мать все время одергивала маленького сына, утверждая, что объявления, развешанные в этой зоне, якобы запрещают делать то, что он хотел, например: «Здесь написано, что нельзя брызгаться». Когда он спросил почему, она ответила: «Просто так написано».

Я вскоре отказался от своих заметок. Таких случаев было слишком много, все были похожи друг на друга. Записывать оказалось просто незачем, не говоря о том, что это довольно угнетающее занятие. Снова и снова на детской площадке мы видели, как родители внезапно объявляли, что пора уходить, иногда даже хватали ребенка за руку. (Если малыш начинал плакать, списывали на то, что он «устал».) Мы видели, как мамы и папы невольно воспроизводили поведение армейского сержанта, запугивающего новобранцев: кричали, наклонившись к лицу, потрясая пальцем прямо перед носом ребенка. Часто в ресторанах наблюдали родителей, которые поминутно делали своим детям замечания, поправляли их манеры, выговаривали, будто не так сидят, комментировали, что (и сколько) они едят, и в целом превращали все в событие, окончания которого дети не могли дождаться. (Неудивительно, что во время семейных обедов многие дети говорят, что не голодны, а через некоторое время у них появляется аппетит.)

Уверяю вас: пока у меня не появились собственные дети, я гораздо критичнее относился к таким родителям. Пока вы сами не начали толкать перед собой коляску, просто не в состоянии представить, как эти крошечные существа умеют играть у вас на нервах и испытывать терпение. (И конечно, не можете оценить те необыкновенные моменты восторга, которые они дарят.) Я очень стараюсь не забывать об этом, когда поведение другого родителя заставляет меня морщиться. И напоминаю себе, что ровно ничего не знаю об истории семьи, за которой наблюдал в течение нескольких минут, — ни того, с чем этому родителю пришлось столкнуться сегодня утром, ни того, что ребенок сделал перед тем, как разыгралась эта сцена.

И все же. Несмотря на все допущения, которые мы готовы сделать, и все оговорки, которые готовы учесть, есть общая истина. На одного ребенка, которому разрешают баловаться в общественном месте, приходятся сотни детей, чьи родители ограничивают их без всякой необходимости, кричат, угрожают и запугивают; детей, чьи протесты обычно игнорируют и от чьих вопросов отмахиваются; детей, которые уже привыкли слышать автоматическое «Нет!» в ответ на свои просьбы и «Потому что я так сказал!», если спрашивают почему.

Впрочем, вы не должны верить мне на слово. Представьте, что вы антрополог, и в следующий раз, когда окажетесь на детской площадке, в торговом центре или на детском дне рождения, присмотритесь к происходящему. Вряд ли вы увидите то, чего не видели раньше, но можете заметить детали, на которые до этого обращали мало внимания. Вероятно, на основе увиденного даже сделаете некоторые обобщения. Но будьте осторожны: стать более восприимчивым к тому, что происходит вокруг, не всегда приятный опыт. Если начнете смотреть слишком внимательно, не исключено, что довольно скоро у вас пропадет всякая охота ходить на прогулку в парк. Как написала мне одна мама из Калифорнии:

Вы были относительно недавно в продуктовом магазине? Это настоящее мучение! [Смотреть на то, как] родители используют взятки, унижения, наказания, награды и прочие оскорбительные приемы, почти невыносимо. Что случилось с моим славным мысленным экраном?. Каждое «Если ты не успокоишься, мы никогда больше не пойдем в магазин!» и «Зайка, если ты перестанешь кричать, мы купим мороженое!» грозит задушить меня. Интересно, как мне удавалось не слышать всего этого раньше?

Подумайте еще раз о разных методах условного воспитания, описанных в предыдущих двух главах. Они вредны уже хотя бы потому, что ребенок чувствует, когда его контролируют. Это работает и наоборот: когда мы используем наказания, поощрения и другие стратегии, чтобы манипулировать поведением детей, они ощущают, что их любят, только когда они соответствуют нашим требованиям. Условное воспитание может возникнуть как следствие контроля, даже если оно не было его целью. И напротив, контроль объясняет деструктивные эффекты условного воспитания.

Однако чрезмерный контроль сам по себе проблема и поэтому заслуживает отдельной главы. И дело не ограничивается какой-то одной конкретной формой дисциплины, будь то тайм-аут или очередная наклейка в «звездную карту», телесные наказания или словесные поощрения, подаренные или отнятые привилегии. Замена одного метода на другой мало что меняет, если мы не в состоянии разобраться с первопричиной: основная проблема воспитания детей в нашем обществе — это не вседозволенность, а страх перед вседозволенностью. Мы так боимся избаловать наших чад, что в итоге чрезмерно их контролируем. Конечно, одни дети избалованы, другие заброшены. Однако гораздо реже возникает тема настоящей эпидемии микроменеджмента: стремления родителей контролировать юное поколение в мелочах и вести себя так, будто малыши — это полностью принадлежащие им дочерние предприятия. Поэтому важный вопрос, к которому я вернусь позже, звучит следующим образом: как руководить и ограничивать (а это необходимо) без излишнего контроля. Но сначала мы должны уяснить, до какой степени на самом деле можем переусердствовать и почему этому искушению необходимо сопротивляться.