Манфред Лютц - Жизнь может быть такой простой. Жизнелюбие без одержимости здоровьем

А теперь серьезно. Мы предъявляем чрезмерные требования к здравоохранению с этим высокопарным пафосом целостности. Хороший хирург, который блестяще оперирует, часто не очень-то красноречив. А другой, умеющий искусно поддерживать беседу, возможно, не такой уж одаренный врач. У людей разные способности. Не спорю, что, наверное, можно встретить хирурга, который проводит блестящую операцию в 5 утра, а вечером садится на краешек кровати смертельно больного и скрашивает его последние дни сочувственной беседой или понимающим молчанием.

Однако будем реалистами. Все-таки редко один человек объединяет в себе оба качества. Сегодня много медицинских сестер считают, что у них «слишком мало времени для разговоров с пациентами». Их сетования встречают сочувствие, и такие жалобы гарантируют аплодисменты со всех сторон. Подозрительно, что так же говорит коммерческий директор и даже министерша на празднике. Конечно, доля правды в этом есть, но по большому счету не результат ли это пропаганды религии здоровья, которая требует «блага» от врачей, сестер и воспитателей? И не разочаровываем ли мы наших лучших людей такими превращенными в обряд жалобами? Медицинская сестра своими разговорами не сможет заменить бесед, которые больше не ведутся в семье, с соседями и в кругу друзей. Больница – это не санаторий. Такие преувеличенные желания перегружают медицину.

Для себя я хочу трезвую, хорошую, профессиональную, качественную медицину. Естественно, я тоже за то, чтобы с пациентом разговаривали. Естественно, я за гуманную медицину. Но я считаю опасной религиозную составляющую понятия здоровья, пригодную для торжественных речей. Общество создает себе таким образом гигантскую и безумно дорогую ширму, за которой прячутся неизбежные «пограничные ситуации человеческого существования», как их называет философ Карл Ясперс: инвалидность, болезни, страдания, боли, возраст, умирание, смерть.

Религия здоровья заставляет врача играть роль полубога, ответственного за страдания и смерть. Но о смысле жизни и благе медицине в конечном счете ничего не известно. О смерти может рассказать гораздо больше сухонькая старушка из Эйфеля, которая пережила войну и видела смерть близких и друзей, чем молодой младший ординатор, который может только снять ЭКГ. И поэтому во всей этой суете вокруг здоровья тихо звучит высказывание большого датского философа Сёрена Кьеркегора: «Спасти человека ради нескольких лет жизни – это только забава. А серьезное – умереть счастливым».

Тотальное желание эфемерного блага приводит людей лишь к разочарованию. Мы создаем мощные средства вытеснения, говорим о недостатке или избытке медицинского и эмоционального обеспечения. Ужасная картина без горизонта. Чем лучше медицина справляется с острыми заболеваниями, тем больше обращают внимание на хронические болезни. Борются против «рака». Но «рак» – это не болезнь, это дилетантское понятие, которое обобщает очень разные болезни. И речь даже не об этом. Кампании против рака – не медицинские кампании, а кампании против смерти. А это уже религиозная тема.

Чтобы избежать смерти, мы отнимаем у себя жизнь: тратим огромную часть неповторимой жизни на фитнес-студии, велнес-центры, врачей и новейшие диеты. Но потом все мы окажемся на смертном одре, и то, от чего мы так старались убежать, все равно случится. Это неизбежно. Не спросит ли себя тогда кто-либо из нас: «Не должен ли был я отдать чуть больше времени для бесед со своей женой, с детьми? Не должен ли был я сделать чуть больше для других?» Над входом в фитнес-студии красовался лозунг: «Используй время для себя!» Хорошая мысль. Но если она будет нашим главным принципом, то общество станет холодным.

У всемирных религий – иудаизма, христианства и ислама – всегда был и социальный аспект. Напротив, религия здоровья совершенно эгоистична, как и эзотерика. Посвященный в тайную науку верит только в свои звезды, в свое будущее, адепт религии здоровья интересуется только показаниями своих лабораторных анализов и прогнозом.

Здесь, видимо, уместно упомянуть «христианского» воскресного проповедника, который из раза в раз повторяет: «Люди слишком заботятся о своем теле, а важна душа, только она… Забота о душе, благополучие души… Тело – это тюрьма души…» Образованный читатель сразу же возмутится и будет прав, так как это карикатурное изображение христианства не имеет ничего общего с настоящим христианством. Это не более чем чистый неоплатонизм. А он был большим философским противником христианства.

На этом месте я определенно должен потребовать от вас некоторым образом умственное сальто-мортале. Как христианский теолог я определенно придерживаюсь точки зрения, что здоровье важно. Апостол Павел обозначает тело как «храм святого духа». Христиане верят в инкарнацию, воплощение Бога. Христос вылечивает не только душу, но и говорит: «…прощаются тебе твои грехи!» и «Вставай, бери свою постель и иди…» Церковные отцы называют Христа «врачом». Но речь в моей критике не идет о презрении физического или психического здоровья. Здоровье – это высокая ценность, но не наивысшая. Речь идет здесь прежде всего об излишестве, о преувеличении, о миссионерской интенсивности. Поэтому у меня совершенно ничего нет против велнес-центров и фитнес-студий, в конце концов, нужна лишь мера. Можно также спокойно обратить внимание и на здоровое питание. Но иногда поесть действительно нездоровым образом, обогащенным холестерином, жирами, при этом со вкусным вином – это должно быть тоже разрешено! Свобода свободного общества – это также свобода и необязательности здоровой жизни.

Христианство, ислам и иудаизм могли бы, в принципе, эмансипироваться от тоталитарных требований религии здоровья. Если обладаешь традиционно нормальной религиозной основой и не видишь в здоровье наивысшую ценность, то можно свободнее с ним обходиться.

Когда я работал над этой книгой, мне пришло в голову произвести некоторые расчеты: получилось, что если вычесть из человеческой жизни все то, что религия здоровья считает ущербным (время инвалидности, болезней, боли, страданий, старости), то безоблачное существование будет составлять 9,82 %. Искусством жизни может называться умение видеть не только дефициты в «пограничных ситуациях человеческого существования», но и источники счастья.

25 лет назад я основал в Бонне группу инвалидов и здоровых молодых людей без профессиональных наставников. Мне стало понятно, что инвалидность может стать даже некой способностью. Я считаю так отнюдь не как профессионал, выступающий с установкой: «Больной человек все может…!». Я серьезно думаю, что в духовном плане иной инвалид обладает большей человеческой сердечностью, чем мы, нормопаты.