Тесс Холлидей - Мой бодипозитив. Как я полюбила тело, в котором живу

Однажды ночью моя вагина помешала мне продолжать работать над блогом, почти что выбила ноутбук из рук, так сильно я нуждалась в сексуальном контакте. Я попыталась удовлетворить свою потребность в ласке близостью с Джоном. Я чувствовала, что наши физические отношения сошли на нет, да и вообще не помнила, когда мы в последний раз занимались сексом. Его реакция выбила землю у меня из-под ног.

– Ты меня просто больше не привлекаешь, – сказал он. – Меня к тебе не тянет из-за твоих габаритов.

На мгновение я замерла, надеясь, что он шутит. Потом я осознала, что он абсолютно серьезен. Он не пытался обидеть меня, просто был со мной честен. Но мне было очень, очень больно. Я не ожидала, что все считают меня привлекательной, у каждого свой вкус, но для меня взаимное влечение является обязательной составляющей романтических отношений. Я чувствовала себя так, будто меня ударили в живот. Я могу спокойно выслушивать оскорбления от незнакомцев и троллей в Интернете, но справиться с такой жестокостью от близкого человека куда сложнее. Я задыхалась от боли и думала о Брэде, моем отце и всех жестоких словах, что мужчины говорили о моем теле. Я ТАК старалась полюбить себя, и все же мой другой любимый человек ударил в мое самое больное место.

– Я все равно люблю тебя, – сказал Джон, увидев, что я расстроилась. – Мне просто кажется, что между нами больше нет искры.

Его слова много дней, а потом и недель снова и снова возникали в сознании. Каждый раз, когда я вспоминала то, что он сказал, что-то внутри меня сжималось от обиды и отчаяния. Я чувствовала себя глупой, пристыженной и разозленной. Мне казалось, что истинная любовь не имеет границ и уж тем более – ограничений по размеру.

Я была в смятении. Стоит ли мне уйти? Казалось, что моя жизнь превратилась в одну большую шутку. Я, со своей расцветающей модельной карьерой, ежедневно получала комплименты своей внешности и телу… от всех, кроме моего любимого человека.

Печальная правда была в том, что мы с Джоном не могли дать друг другу того, чего хотел каждый из нас. В глубине души я понимала, что это было самым настоящим гвоздем в крышке гроба наших отношений.

Расставание с Джоном стало для меня одним из самых тяжелых событий в жизни.

С тех пор как у него вырвались эти ненамеренно жестокие слова, прошло шесть месяцев. Мы с ним лежали рядом на кровати, но казалось, что мы в миллионе миль друг от друга. Я называла его своим лучшим другом, но он казался чужаком. Я осознала, что хочу и заслуживаю большего, и то же самое касается Джона.

Мне нужно было смириться с беспощадной правдой. Мы не охладели друг к другу за ночь, наши проблемы начались задолго до этого. Я старалась не обращать на это внимания, но теперь пришло время взглянуть правде в глаза. Мы любили друг друга, но мы были несовместимы. Между нами не было близости, и у нас в жизни были разные цели.

Слова Джона причинили мне боль, но я знаю, что в наших отношениях не он один вел себя некрасиво. Гораздо проще переложить все на другого, если у тебя на душе кошки скребут после расставания. Но если ты хочешь вынести из разрыва урок, то нужно быть с собой честным и рационально оценить, что ты делал не так. Я поняла, что за много месяцев до нашего с Джоном разрыва перестала включать его в список своих приоритетов и эмоционально отстранилась от него. Как можно вступать в близость с человеком, который будто находится где-то вдали от тебя? Отношения будут успешными только тогда, когда вы оба стараетесь изо всех сил и готовы совместно работать над решением проблем. Мы оба были виноваты в том, что наши отношения распались, и наша вина была в том, что мы впали в апатию.

Каждый заслуживает партнера, который будет смотреть на него так, как я смотрю на головку сыра бри.

Когда я сообщила Джону, что съезжаю от него, он сказал, что хочет все исправить, но мы оба понимали, что с этим мы сильно запоздали. В марте 2012 года мы с Райли переехали в однокомнатную квартиру, находящуюся буквально в двух шагах от дома Джона. Квартира стоила 1000 долларов в месяц и находилась в маленькой тесной многоэтажке с такими тонкими стенами, что, когда соседи разговаривали, можно было подумать, что они с тобой находятся в одной комнате. Управляющей дома была маленькая яростная женщина с золотым сердцем по имени Терри, которая взяла меня под свое крыло.

Больше всего в разрыве с Джоном меня волновало то, как это повлияет на Райли.

– Ты будешь с ним общаться? – спросила у него я.

– Конечно, буду, – ответил Джон сквозь наворачивающиеся на глаза слезы. – Он мой сын!

Райли было пять лет, и он уже ходил в детский сад. Джон пообещал отвозить и привозить его в садик несколько раз в неделю и мог брать его к себе каждые вторые выходные – эта неофициальная договоренность, кстати, в силе по сей день. Джон остается для Райли папой, который забирает его из школы и помогает делать уроки. У меня слов не хватает, чтобы выразить, насколько я уважаю Джона за то, как он заботиться о Райли. Несмотря на все, что произошло между нами, Джон всегда был прекрасным отцом и любит Райли, как родного. Мало кто из мужчин согласится оплачивать аренду квартиры своей бывшей девушке, но именно это Джон и делал почти год после нашего расставания. Я всегда знала, что если дела пойдут совсем плохо, то Джон нас не бросит. Нам очень повезло, что он есть в нашей жизни.

Мало кто из мужчин согласится оплачивать аренду квартиры своей бывшей девушке, но именно это Джон и делал почти год после нашего расставания. Я всегда знала, что если дела пойдут совсем плохо, то Джон нас не бросит. Нам очень повезло, что он есть в нашей жизни.

После расставания с Джоном в моей жизни начался новый этап самопознания.

Если ты в течение какого-то времени чувствуешь себя несчастным, то это изнуряет. Если отношения медленно и неумолимо идут на спад, то в какой-то момент ты почувствуешь себя выжатым и опустошенным. Тебе может показаться, что тебе больше нечего дать своему партнеру. В последние месяцы жизни с Джоном все казалось мне утомительным. Я по-прежнему могла в любой момент изобразить на камеру сияющую улыбку или показать свое коронное капризное лицо, сложив губки бантиком, но я ничего при этом не чувствовала. Я сдулась.

Когда я несчастна, то я могу быть очень пессимистичной. По мере того как мои отношения рассыпались в прах, я начала подмечать все плохое, что происходило вокруг. Любая мелочь, заставляющая меня нервничать, усиливалась из-за моего подавленного состояния до полноценного невроза, и это выжимало меня досуха. Меня нередко охватывал иррациональный гнев, и с моего языка слетали стервозные комментарии. Чем больше я ныла, тем глубже утопала в своей негативности; внутри меня разгоралось гневное пламя, и я была готова идти на весь мир войной. В блоге я писала о любви к себе, но сама уже не понимала, нравлюсь ли я себе. Я утратила свою искру и растеряла свой энтузиазм.