Владимир Каминер - Невозмутимые родители живут дольше. Как не сойти с ума, воспитывая подростка

— Я считаю этот переполох паникерством, — сказал Себастьян. — Я без всяких проблем выдержу глобальное потепление на два градуса.

Это так. В прошлом году мы были с ним в русской сауне за городом, а с точки зрения европейца, это никакая не сауна, а устройство для сжигания людей. Русские часто не знают меры. Смысл русской бани и все ее удовольствие не в последнюю очередь состоит в том, чтобы выскакивать из нее с громким криком, как пробки от шампанского, и прыгать в снег. Себастьян храбро продолжал сидеть при 99 градусах по Цельсию. Я тоже жару переношу лучше, чем холод. И все же мы, разумеется, волновались за судьбу Карибов и других островных государств.

— Люди должны научиться регулировать температуру на Земле, — размышлял сын. Дескать, проблема в том, что люди никогда ничему не учатся. Даже уже обретенные знания они часто используют себе во вред.

— Мы постоянно уничтожаем друг друга, мы представляем опасность для этой планеты, — вмешалась в разговор дочь. — Независимо от того, насколько сознательные меры предпринимает каждый из нас — будь то активист Гринписа, подобно Дон Кихоту вступающий в битву с русскими буровыми платформами в Арктике, или Брижит Бардо, запросившая русское гражданство для всех французских слонов, чтобы они, будучи российскими гражданами в российском зоопарке, не умерли во Франции от шприца с ядом, — все эти безумные добрые поползновения только заводят нас глубже в тупик. Общая тенденция говорит о том, что человек — это бомба с часовым механизмом, он наносит ущерб природе. Численность населения постоянно растет, а значит, человеку скоро конец. Так что расслабьтесь и наслаждайтесь последними днями, пока еще можно жить, — так примерно дочь изложила свои упаднические взгляды.

— А ты, папа? — повторил свой вопрос Себастьян. — Что ты думаешь о глобальном потеплении?

— Я вырос в государстве с плановой экономикой, — сказал я, — и я верю в план. У социализма был план, природа развивается по плану, и у Бога наверняка тоже есть план. Проблема в том, что мы его плана не знаем, мы не знаем, что он делает, мы можем лишь гадать. Возможно, мы все ингредиенты супа или закуски на тарелке Бога — теплой закуски, разумеется. Один пастух из Южной Франции однажды рассказал мне, как правильно готовить виноградных улиток. А именно — их нельзя сразу кидать в кипящую воду. От этого у улитки будет шок, мышцы сократятся, и улитка станет как камешек еще до того, как умрет. И тогда она будет испорчена, ее уже не отварить до мягкого состояния. Поэтому улиток кладут в чуть теплую воду и очень медленно подогревают на маленьком огне. Поначалу они счастливы. Они думают, что попали на пляж или наконец в рай, полностью расслабляются и наслаждаются теплом. Со временем температура в кастрюле поднимается, и расслабленные улитки даже не успевают задаться вопросом, что же пошло не так, как они уже сварены, поданы к столу и съедены за бокалом хорошего белого вина.

На кухне воцарилось растерянное молчание.

— Хорошо, что я вегетарианка, — убежденно сказала дочь.

— С овощами тоже часто поступают вероломно, — парировал я. — Например, русские обдают огурцы ледяной водой, прежде чем залить их кипящим маринадом. Под холодной водой огурцы напрягают свои огуречные мышцы, они чувствуют себя здоровыми и спортивными и становятся такими хрустящими. А потом они быстро попадают в кипящий маринад, сохраняя эту свою хрусткость. Если нас и вправду создали по образу Бога, то и готовить мы, должно быть, научились у нашего Создателя, — продолжал я развивать свою теорию. — Мы готовим коварно. Абсолютные чемпионы в коварной гастрономии это японцы. У них есть такое блюдо, где они пускают маленьких рыбок плавать в большой чашке, куда наподобие одинокого острова кладут большой кусок тофу. Чашку медленно нагревают над огнем, и чем теплее вода в чашке, тем беспокойнее становятся рыбки. В отчаянии они пытаются запрыгнуть на остров из тофу и в конечном итоге выглядят как пельмени, то есть как рыбки, которые сами себя запекли в тофу. Впрочем, японцы называют это блюдо Диакоку, что переводится на немецкий как «ад». Знатоки высоко ценят этот деликатес! Так что же говорит против того, что мы тоже своего рода деликатесы для нашего Создателя? Может быть, он гурман? Может быть, наш мир это волшебный небесный ресторан, в котором блюда готовят сами себя?

Детей напугала такая кулинарная концепция мироустройства. И только моя жена пренебрежительно усмехнулась, ей не по душе любая кухонная философия.

— Не забудь сам себя посолить, как до того дойдет дело, — сострила она.

Еще с детства, самое позднее с детского сада, каждый человек начинает задаваться вопросом — почему у меня нет чего-то, что есть у других? Человек чувствует себя несчастным и обделенным, винит весь мир и ищет выход. Он верит, что стоит ему поменять окружение и связаться с правильными людьми, как неудачи закончатся. Он меняет друзей, переезжает с места на место, но лучше ему не становится, и он чувствует себя еще более несчастным, чем раньше. Быть может, дело во мне? — сомневается человек и начинает улучшать себя. Он учит японский, записывается на курсы йоги, делает дыхательную гимнастику, практикует скалолазание по высоким стенам, но мир так и не может оценить его старания. Мир не хочет меняться, и человек тоже не хочет, так они и сосуществуют в поисках равновесия и не приходя в согласие.

На День святого Валентина, когда влюбленные мужчины дарят своим возлюбленным цветы, одиночество одиночек особенно бросается в глаза. У моего сына пока не было возлюбленной, и цветы дарить было некому. Та же ситуация и у его друзей. Мне он объяснил это тем, что все они «холостые», причем по убеждению. Моя дочь пришла домой тоже без цветов. Мне не нужны цветы, сказала она, мне вообще в жизни ничего не нужно, кроме хороших книг и музыки.

В приступе аскетизма Николь еще месяц назад раз и навсегда отказалась от телевизора. Я его пока отнес в подвал. Стол, кресло, компьютер, часть снятых со стен плакатов последовали за телевизором, и вскоре наш подвал стал похож на хорошо меблированную детскую комнату, в то время как комната Николь походила на монастырскую келью. Аскеза развивалась дальше. Однажды дочь попросила разрешения свинтить лампу с потолка, она-де хочет жить естественно, вставать вместе с солнцем и ложиться спать, как стемнеет. Это я ей сделать запретил — не выношу, когда из потолка торчит пустой крюк. Это дало моей дочери еще один повод почувствовать, что мир ее не понимает. Больше всего ей хотелось бы улететь далеко-далеко, туда, где люди живут в согласии с природой, встают вместе с солнцем… ну и так далее, и это прозвучало как угроза.