Владимир Каминер - Невозмутимые родители живут дольше. Как не сойти с ума, воспитывая подростка

Постскриптум. Второй вопрос, заданный российскими социологами народу, звучал так: верите ли вы, что можете влиять на собственную судьбу? 86 % ответили «нет». Русские — неисправимые фаталисты.

Точные науки на моей родине считались второстепенными для развития человечества. Обществоведение было важнее математики. Мы держали курс на идеальное коммунистическое общество, где каждый будет жить по своим возможностям и все будут жить в соответствии со своими желаниями, так что подсчитывать будет нечего. Государства при коммунизме больше не будет, ну а до тех пор мы должны слушаться власть имущих, ибо только они знают короткий путь, что приведет нас к этому великому будущему.

Так что русские прокладывали собственный путь развития своей страны, у них были иные, отличные от соседей, представления о добре и зле. В то время как американцы изобретали все более портативные компьютеры, а немцы производили все более надежные автомобили, мои соотечественники летали в космос, пели и танцевали. Сегодня они торчат перед американскими компьютерами и водят немецкие автомобили, зато умеют громко петь. В моей школе вундеркиндами называли тех, кто умел хорошо считать, в то время как другие пели. В Германии к вундеркиндам относят тех, кто все подвергает сомнению. Я знаю только одного вундеркинда, это друг моего сына. Разговор с ним для меня всегда испытание, через десять минут я начинаю потеть.

Недавно класс, где учится Себастьян, ходил на прогулку, во время которой ученики посетили музей современного искусства «Гамбургский вокзал». Все мероприятие проходило под лозунгом «Это искусство или долой его?». Современное искусство не тронуло сердца вундеркинда. Днем он пил чай у нас на кухне и говорил о том, что, по его мнению, пошло не так с искусством в Германии. Новое искусство, считал вундеркинд, выполняет важную задачу, оно открывает людям иной взгляд на общепринятые и знакомые явления. Оно пробивает барьеры человеческой косности! — вещал, сидя у нас на кухне, четырнадцатилетний умник, «каждой бочке затычка». Ван Гогу этот фокус удался, и русскому художнику Малевичу тоже. Но немцы на этом поприще оплошали, и виноват в этом вундеркинд Йозеф Бойс [23] Йозеф Бойс (нем. Joseph Beuys , 1921–1986) — немецкий художник, один из главных теоретиков постмодернизма. С 1941 года служил в люфтваффе, в 1944-м был сбит над Крымом. Бойс известен своими выдумками: «Последнее, что я помню, было то, что было уже слишком поздно, чтобы прыгать, слишком поздно для того, чтобы открыть парашют. Наверное, это было за секунду до удара о землю. К счастью, я не был пристегнут — я всегда предпочитал свободу от ремней безопасности… Мой друг был пристегнут, и его разорвало на части при ударе. Самолет врезался в землю, и это спасло меня, хотя я и получил травмы костей лица и черепа… Тогда хвост перевернулся, и я был полностью похоронен в снегу. Татары нашли меня день спустя. Я помню голоса, они говорили “вода”, войлок из палаток и сильный запах топленого жира и молока. Они покрыли мое тело жиром, чтобы помочь ему восстановить тепло, и обернули меня в войлок, чтобы согреть». - Прим. пер. . Свои инсталляции он делал исключительно ради собственных амбиций. Вся история о том, как его самолет был сбит на фронте в Крыму, а сам он чудесным образом спасен — конечно, выдумка, чтобы вызвать интерес у соотечественников. Может быть, он вообще не летал на самолетах во время войны, а если и летал, то никто его не сбивал, а он просто совершил вынужденную посадку. И уж точно не поставили его татары на ноги с помощью войлока и жира. Единственным из современных немецких художников, кто пользовался его уважением, был Ансельм Кифер, и то лишь благодаря его инсталляциям, высмеивающим прекраснодушных людей, которые творят зло с самыми добрыми намерениями, как это делают нынче американцы.

Я потер нос и попробовал защитить Бойса: по крайней мере, он был честен в своих политических взглядах. При этом я то и дело называл мальчика по имени, чтобы самому себе напоминать, что разговариваю с девятиклассником. До этого мы с ним уже подискутировали об истории, литературе и философии, ведь вундеркинд разбирается в любой теме, и у него на каждый чих есть собственное, хорошо обоснованное мнение. Он никогда не соглашается с тем, что говорят другие, а любит противоречить. Иногда из упрямства, иногда из необходимости. Его ненавидит половина учителей, другая половина любит. Но все ждут не дождутся, когда вундеркинд наконец отвалит из школы. Ему многократно предлагали досрочно сдать выпускные, но он чувствует себя вполне комфортно в девятом классе.

С беспокойством я смотрю в будущее этого вундеркинда. Что будет, когда детство пройдет? Станет ли он таким как все? Или же сможет сохранить эту свою «шкатулку с сюрпризами», где хранит собственные суждения и взгляды?

Зимние каникулы — это огромное испытание для всей семьи. Они слишком короткие, чтобы куда-то уезжать, однако достаточно длинные для того, чтобы нарушить привычный распорядок жизни подрастающего поколения. Все сидят дома на кухне и друг у друга на голове. Дети ведут себя как вампиры. Днем они спят, поздно вечером просыпаются и шатаются между Фейсбуком, телевизором, музыкальным центром и холодильником, где хранится целая коллекция всякого рода чипсов. И только когда приходит друг Себастьяна, тот, который вундеркинд, женщины и кошки уходят с кухни, ибо кухня превращается в зал заседаний ООН.

Мы горячо спорим, вундеркинд и я. Он хочет спасти мир, а я призываю оставить мир в покое. Спасение мира не для женщин и кошек, это дело чисто мужское, так что на какое-то время кухня принадлежит нам. Вундеркинд полемизирует громко, хорошо смазанным голосом врожденного классного старосты, я оказываю сопротивление, Себастьян играет роль третейского судьи и готовит для всех миро-спасательные спагетти.

— Повсюду в мире политика буксует, люди должны наконец послать политических лидеров к черту и взять дело спасения в свои руки! — заявляет вундеркинд. Сам он не правый и не левый. «Зеленых» он тоже терпеть не может. Он придерживается мнения, что на Западе навязывается ложное чувство долга, которое ограничивает людей в действиях, ставит их в зависимость от политиков, позволяя им собой манипулировать. И вообще, это самое чувство долга вундеркинд считает источником всех невзгод на свете. Мол, именно на нем построена экономика Запада, его религия, его мораль и даже межличностные отношения. Но долг — это разрушающее чувство, долг разделяет людей, делает их несчастными и, главное, агрессивными. Именно подлежащие оплате долги были причиной колониальных войн. Ведь все колонизаторы сидели по уши в долгах, и, чтобы платить по счетам, им приходилось убивать и брать в рабство африканцев и индейцев. Правда, у африканцев и индейцев тоже была своя валюта — например, молодые люди платили выкуп за невесту, — но такая их валюта представляла собой, скажем, красивые ракушки, а их полно на любом берегу. Подобные платежи были скорее выражением уважения по отношению к невесте, а не долгом перед родителями. Будучи хроническим должником, Запад изобрел рабство, он низвел людей до роли товара, утверждал вундеркинд.