Владимир Козлов - Шаманизм: онтология, психология, психотехника

Шаманская практика целительства в некоторых случаях более утонченная, чем современная психотерапия. Наиболее глубокие психотерапевты считают, что преобразование психотерапии, ее инновации происходят только из шаманизма, из контакта с древней культурой. Шаманство – это древнейшая психотехнология работы с сознанием и личностью и поэтому очень важно иметь практическое знание шаманизма, снять свои предрассудки по отношению к нему.

Универсальность шаманской технологии трансценденции и экстаза, универсальность их картографий и путей говорит о том, что оно универсально для человека вообще и универсальным образом проявляется в разных культурах, независимо от того, на каких языках, в каких ментальных и концептуальных схемах люди отображают реальность.

Изучая духовные традиции, мы узнали, что они давно уже используют для восстановления всесвязности сознания особые языки, которые мы долго искали, исходя из задач психотерапии и практической социальной психологии. Эти языки занимают промежуточное положение между нашим повседневным языком и неким изначальным языком переживания, о котором гласят тексты мировых мистических традиций. Они являются языками нашего глубинного опыта, и если мы их знаем и обращаем особенное внимание на этот слой опыта, то тогда у нас намного быстрее происходит интеграция, мы намного полнее включаемся в коммуникативную ткань сознания именно теми гранями, которые необходимы для интеграции, восстановления, самосовершенствования.

Сила и интенция шаманской культуры к воспроизводству идеальной реальности была предельно героической. Обряды посвящения, характерные для сибирского и центрально-азиатского шаманизма, включают для себя ритуальную последовательность. Сибирские шаманы утверждают, что во время этого ритуала они “умирают” и лежат бездыханными в течение трех или семи дней в чуме или другом изолированном месте. При этом возникают истые галлюцинации того, как тело разрывают на части демоны или духи предков, оголяются кости, очищаясь от плоти, уходят воды, глаза выходят из глазниц (Басилов, 1984).

Вышеупомянутые примеры показывают, что духовное открытие обычно вызывает мощное необычное состояние сознания, часто с ярко выраженными чертами архаической матрицы смерти-возрождения, которые, конечно, могут быть, а могут и не быть сопровождаемыми хорошей интеграцией и стабилизацией на новом эволюционном уровне. Действительно возможен факт, когда человек имеет сильные мистические переживания, которые не имеют результатов в духовной эволюции. С другой стороны вызывает сомнения тот факт духовного развития, которое происходит без сильного переживания необычных состояний сознания. Продолжая аналогию с сумасшествием шамана, можно предположить, что духовная эволюция в некотором смысле является движением за пределы нормы человеческого сознания.

Опыты психодуховной смерти и возрождения или “второго рождения”, которые близко связаны со спонтанными переживаниями биологического рождения, являются неотъемлемыми в ритуальной и духовной жизни многих культур. Они играют важную роль не только в шаманизме, первобытных ритуалах перехода и в древнейших таинствах смерти и возрождения, но и в христианстве (в этом смысле показателен разговор между Иисусом и Никадимом о важности второго рождения “из воды и духа”), в индуизме (становление архатом или дважды рожденным) и в других великих религиозно-этических и философских системах.

Антропологические, исторические и археологические исследования показали, что основные черты шаманизма и его технологий сакрального остались сравнительно неизменными на протяжении десятков тысяч лет. Они пережили миграцию через половину земного шара, хотя многие другие аспекты культур претерпели драматические изменения. Этот факт позволяет предполагать, что шаманизм связан с теми уровнями человеческой психики, которые являются изначальными, вневременными и универсальными.

На протяжении веков шаманами по всему миру было накоплено огромное количество знаний, передаваемых от учителя к ученику и подтверждавшихся снова и снова глубоким персональным опытом этих целителей и тех, кому они помогали.

Возможно, будет когда-то написана шаманская история европейской культуры, основой которой будут данные о связи необычных состояний сознания и великих поворотных пунктов развития человеческой цивилизации.

Обычные состояния сознания служат для поддержания существующего порядка, а необычные состояния – для изменения, для радикальной революционной трансформации.

Для того, чтобы сделать что-то новое, нужно быть мастером измененных состояний сознания, мастером экстаза и трансценденции. По сути дела, вся техника инноваций, преобразования – это техника экстаза, трансценденции.

Если мы проанализируем историю духовных движений и науки, то поймем, что все новое входит в наш мир под маской совершенной необычности, в некотором смысле – состояния вне ума, в котором всегда есть нечто от шаманских экстазов.

В современной психологии шаманские психотехники изучаются достаточно подробно и существует ряд работ по этой тематике более или менее научного характера (14, 37-39, 65, 81-86, 88, 93, 94, 116, 132-136, 149, 179, 207, 217). Однако, кроме нескольких достойных исключений, в сфере психологии, тем не менее, существует нехватка качественных, подробных и одновременно с этим простых работ.

Многие авторы, так или иначе, интерпретируют материал в своем ключе, мистифицируя, или наоборот, упрощая шаманский мир.

В данной монографии мы попытались осмыслить и представить шаманизм, ее сущность и методы с позиций современной психологии. Наша задача заключается в том, чтобы объяснить важнейшие концепции шаманского мифа, максимально полно изложить ключевые моменты современной и традиционной шаманской практики широкому кругу читателей.

Несмотря на то, что авторы более 20 лет знакомы с шаманизмом и с практиками архаического экстаза, внятно изложить сущность шаманизма сложно.

С одной стороны, в современном мире трудно или невозможно найдти носителей этой традиции.

В этом смысле, нам не у кого спросить, правда ли, как представляет мир шаман.

Правда ли все, что написано, сказано, нарисовано про мир шамана?

На сколько истинно то, как мы мыслим шаманизм, насколько он на самом деле соответствует пониманию самого шамана.

Проблема заключается в том, что нам не у кого спросить.

С другой стороны – современный человек не способен мыслить как шаман. Мы не способны смотреть и чувствовать мир таким, как переживал его шаман.

С третьей стороны, шаманизм, его онтология, психология и психотехника являются для современной урбинизированной культуры «чужеродным» мифом полного знания. В этом аспекте шаманизм мыслится человеком в своей посредственности как неполноценность, чаще как примитивизм, ущербность, в худших версиях психопатология.