Еспер Юуль - Дети страны хюгге. Уроки счастья и любви от лучших в мире родителей

Мы часто наблюдаем этот феномен – расходящееся поведение – в семьях, где отец проявляет насилие к жене и/или к детям. Часто один ребенок копирует отца и становится жестоким и неуправляемым, а другой, повторяя мать, направляет насилие внутрь себя. Такие дети, вырастая, либо разрушают себя – наркотиками, беспорядочными половыми связями, попытками суицида, – либо становятся тихими и покорными. Они приносят себя в жертву, пренебрегают своими потребностями и испытывают преувеличенное чувство ответственности за других. Обратите внимание, что эти качества часто и ошибочно считают признаками «хорошего воспитания».

Когда дети в таких семьях становятся подростками, их поведение еще больше расходится. По многим причинам мальчики сохраняют склонность к насилию, в то время как девочки чаще ведут себя саморазрушительно. Это происходит потому, что девочки обычно берут за образец жертвенное поведение матери.

Вот схематическое описание прямого и обратного взаимодействия.

• Дети, которых критикуют, начинают критически относиться либо к другим, либо к себе.

• Дети, выросшие в жестокой среде, вырастают склонными либо к насилию, либо к саморазрушению.

• Дети из семей, где не принято выражать свои эмоции вслух, становятся либо тихонями, либо болтунами.

• Дети, пострадавшие от насилия или сексуальных домогательств, будут агрессивно разрушать себя или так же агрессивно унижать других.

По моей оценке, половина детей, которые сталкиваются с деструктивным поведением взрослых, взаимодействует с ними обратным способом. Другие прибегают к прямому копированию и получают ярлык «проблемных».

Деструктивное поведение не всегда бывает жестоким, авторитарным и оскорбительным – оно может быть уступчивым и оборонительным. Я хочу подчеркнуть, что у всех нас хватает причин быть такими, какие мы есть. Всех нас невольно подталкивали к разрушительному/саморазрушительному поведению.

Многие взрослые верят, что их поступки полны любви и заботы, хотя на деле это не так. Другие стремятся нести любовь, но одного стремления недостаточно. В прошлом, когда семья была автократичной структурой, родители легко подавляли врожденную мудрость детей. Сейчас это, к счастью, становится все труднее. Не только дети и подростки больше уверены в себе, но и родители стали более гибкими и само общество склонно принимать всерьез благополучие каждого ребенка.

Под этим термином я понимаю физическую и психическую неприкосновенность, вопросы идентичности, границ и барьеров, личных потребностей и ценностей. Чаще всего дети не могут защитить целостность своей личности от родителей. Это не значит, что они не неспособны обозначить свои границы. Скорее они предпочитают отказаться от своих потребностей, если это ведет к конфликту с родителями; действовать заодно, а не стоять на своем.

Это относится, например, к инцесту.

Сексуальные домогательства к родным и приемным детям – жестокое насилие над детской физической, эмоциональной и экзистенциальной целостностью. Описывая свои чувства, многие жертвы инцеста отмечают: им было ясно, что происходит что-то совершенно неправильное. Они хотели защитить себя, но отказывались от самозащиты ради взаимодействия. Когда насильник прибегает к угрозам или другой манипуляции, жертва обычно обещает держать произошедшее в секрете. Иногда это лояльное молчание продолжается несколько лет; в некоторых случаях – всю жизнь. Это саморазрушительная реакция на несправедливость, которую общество считает не только незаконной, но и в высшей степени аморальной. Тихие и склонные к саморазрушению дети реагируют так даже на менее вопиющую ежедневную несправедливость, в которой они видят неизбежную часть «хорошего воспитания».

Когда родители постоянно, сознательно или невольно, посягают на личные границы своих детей, те не думают, что родители не правы. Они делают вывод, что не правы они сами! Теряя самооценку, такие дети накапливают чувство вины или стыда. Эти внутренние изменения сказываются впоследствии на всей их жизни и на их отношениях с родителями.

Как ни печально, границы личности человека подвергаются насилию тем легче, чем охотнее он принимает и прощает насильника. Это относится не только к детям, но и к женщинам, которые живут с жестокими партнерами. Психологи, работая со взрослыми жертвами пыток, отмечают связь между уровнем жестокости и чувством вины. Очевидная цель издевательств – уничтожить достоинство жертвы, а не убить ее физически. Для мучителя идеальный результат – когда жертва сама стыдится того, что произошло.

Дети, изъятые из семей из-за жестокого обращения, часто страдают от низкой самооценки и огромного чувства вины. Они сохраняют привязанность к родителям и просят отпустить их домой, хотя знают, что там их ждут побои и издевательства.

Дети, чьи границы грубо нарушены, всегда сообщают об этом взрослым, но их сообщение игнорируется, отвергается или неверно понимается. Например, в моем детстве родители и учителя верили, что ребенка можно сделать «хорошим», объясняя ему, каким он был «плохим». Дети захотят хорошо себя вести, только если им внушить, что они вели себя плохо.

Но говорить детям, что они плохие, означает нарушать их личностную целостность, и они часто сообщают нам об этом без слов, но ясным и откровенным языком. Они плачут, на их лицах отражается страдание; их тела напрягаются, взгляд опускается вниз, голова падает на грудь. Все в них кричит: «Ты делаешь мне больно!»

Некоторые дети произносят это вслух, но слышат в ответ: «Молчи, когда я с тобой разговариваю!» Иногда взрослые неверно трактуют язык детского тела и требуют: «Смотри на меня, когда я обращаюсь к тебе!»

Эти замечания добиваются внешнего социального идеала за счет личностной целостности ребенка. Они означают: «Неважно, больно тебе от моих слов или нет. Пусть даже так, тем лучше ты запомнишь. Главное, чтобы ты научился вежливости и смотрел в глаза, когда с тобой говорят».

Если слова не действуют, взрослые порой берут ребенка за подбородок и заставляют его поднять лицо. Тут у него только один путь защищаться – опустить глаза. Но это так раздражает некоторых родителей, что они переходят к физическому наказанию или отправляют ребенка «подумать» в свою комнату.

Так делали в Дании тридцать или сорок лет назад и продолжают делать до сих пор во многих странах. Почему? На это есть две причины.

Во-первых, так поступали все родители, и это считалось правильным.

Во-вторых – и это главное, – дети положительно реагировали на такое обращение! Ребенок, которого побили или отправили в кровать без ужина, придет в себя через пару часов или на следующее утро. Он снова будет весел и ласков с родителями, будет играть в мяч с папой, шептаться с мамой и бегать по двору с друзьями. Возможно, он произнесет дежурное извинение или ему скажут: «Давай забудем о нашей ссоре, теперь все хорошо».