Жюль Монтегю - Темные пятна сознания. Как остаться человеком

Представьте себе, что вы стали чрезвычайно чувствительны к визуальным свойствам окружающего мира, но не понимаете смысла того, что видите – «что такое лес?», «что такое калейдоскоп?» Такой разрыв восприятия характерен для больных с семантической деменцией. От впечатлений окружающего мира остается одна эстетика. Одному больному давали деревянные статуэтки северных оленей, и он расписывал их разноцветным геометрическим орнаментом из красных, желтых, белых и черных ломаных линий. Семантической связи между орнаментом и содержанием предмета не было, но для больного эта связь не была важна.

Такое растормаживание наблюдали у двадцатисемилетнего мужчины, чей художественный талант просыпался только тогда, когда умолкал его голос. Он говорил, что во время приступов на него накатываются какие-то волны. Он ощущал себя беспомощно плавающим в них. Все это время он импульсивно и очень умело рисовал, совершенно утрачивая при этом дар речи.

Выяснилось, что во время таких вспышек художественного дарования у больного происходили стертые судорожные припадки – этот человек страдал эпилепсией. Припадки начинались в левой лобно-височной области, мгновенно отключая речь. Когда это случалось, высвобождались визуально-пространственные способности правого полушария головного мозга, которые отвечают за распознавание лиц других людей и их эмоционального состояния. Правое полушарие ориентировано на все те вещи, которые важны для картин, которые создавал этот человек: способность к пространственному воображению, внимание к геометрическим формам, изменениям душевного состояния, воображению, воспроизведению знакомых лиц и мест, а также невероятный реализм изображения. [34] Mendez, M.F. (2004), “Dementia as a window to the neurology of art”, Med Hypotheses; 63, pp.1–7. Этому больному для растормаживания творческих способностей требовался эпилептический припадок.

Для этих различных форм деменции важно не высвобождение само по себе, но и то, что при этой деменции сохраняется. Некоторые больные с семантической деменцией сохраняют способность к планированию, к мотивациям, к поиску новизны и к организации своих действий. Отделы мозга, важные для навыков (все они важны для творчества) сохраняются, во всяком случае, на начальных стадиях болезни. [35] Однако вследствие того, что страдают передние отделы височных долей, произведения этих художников часто представляются странными и причудливыми, и часто искаженными, отчасти потому, что этим больным трудно распознавать лица и эмоции (или, если поражена правая височная доля, понимать содержание эмоций). Несмотря на то, что больные с поведенческой лобно-височной деменцией (такой, какой страдал Мартин) могут проявлять художественную одаренность, это случается намного реже, особенно, если преобладает апатия, и если нарушена способность к планированию, потому что при поведенческой лобно-височной деменции поражаются другие отделы мозга, нежели при семантической деменции. Если память сохранена, то на полотнах появляются изображения прошлого художника, а музыканты могут вызывать в памяти прежние свои сочинения или их фрагменты.

Тем не менее, представляется странным, что массивные поражения мозга могут усиливать способность к созданию уникальных, новаторских, и даже гениальных идей. Профессор Симона Шамаи-Цури и ее коллеги из Хайфы (Израиль) обследовали больных с черепно-мозговыми травмами, инсультами, а также больных, перенесших резекцию опухолей головного мозга. Они обнаружили, что поражение правого полушария, в частности, области переднего мозга, называемой медиальной префронтальной корой, сопровождается нарушением оригинальности мышления. [36] Оригинальностью называют способность создавать статистически редкие идеи и уникальным, необычным образом реагировать на ситуации. В одном тесте на креативность участники исследования в Хайфе получали список из наименований шести предметов (например, степлера, ботинка, папки, шины). Потом их просили назвать альтернативу предметам, упомянутым в списке. Это тест на дивергенцию мышления – на способность осознанно порождать новые идеи, предлагать дерево возможных решений данной проблемы. Результат теста положительно коррелирует с открытостью к новому опыту. Между тем, больные с поражениями левого полушария головного мозга, в частности, левой теменной и левой височной доли, демонстрировали повышенный уровень оригинальности. И не только это: чем массивнее было поражение левой теменной и височной коры, тем сильнее была выражена оригинальность, но при условии, что правая сторона оставалась непораженной.

По мере атрофии других областей коры лобных долей при семантической деменции поведенческое подавление устраняется, и пробуждается импульсивность. Например, человек может бросить привычную и успешную работу и неожиданно стать бродячим художником. Больные оставляют свои семьи, уезжают за границу и начинают вести богемную жизнь творческих личностей. Представляется, что они совершенно не боятся последствий. Один мужчина уехал в отдаленный и небезопасный район в Центральной Африке, чтобы заняться новым для себя делом – фотографией, и был вскоре арестован местными военными властями. Правда, к счастью, ему удалось вырваться.

Эти случаи не являются материалом отдельных, не связанных между собой, историй болезни. В одной серии исследований было показано, что новые музыкальные или визуальные способности обнаружились у 17 процентов из шестидесяти девяти больных лобно-височной деменцией всех типов, в большинстве – с семантической деменцией. Конечно, это выходит далеко за рамки только художественных способностей, и даже за пределы их блистательности. Речь идет о способности к воплощению и самовыражению. «Мышление одинокого ковбоя» – это была прочитанная мною история заболевания, которая заставила меня задуматься о том, как часто пропускают это самовыражение. У вышедшего на пенсию металлурга в возрасте шестидесяти трех лет развилась лобно-височная деменция. Он махнул на себя рукой и предался безудержному обжорству. Сначала он пропускал слова в предложениях, а потом вообще перестал связно говорить. К семидесяти годам это был немой человек, апатичный, неэмоциональный и, казалось, совершенно не понимавший, что происходило вокруг него. Однажды, исчерпав все возможности достучаться до мужа, жена положила перед ним несколько карандашей. Так больной начал рисовать. После этого он каждый день делал наброски, в одно и то же время суток. Чаще всего он рисовал лица женщин с заплетенными косами. Эти картины лечащий врач, доктор из госпиталя «Бельвю» во французском городе Сент-Этьен, назвал реалистичными, насыщенными красками, детально прорисованными и символическими. Несмотря на потерю дара речи, больной сохранил способность к рисованию в красках с соблюдением техники рисования, деталей и перспективы. Физические черты портретов были реалистичны и пропорциональны. Больной нарисовал типичного ковбоя. Родственники подтвердили, что в возрасте между двадцатью двумя и двадцатью пятью годами он работал на фабрике и носил стетсоновскую шляпу. Товарищи по работе прозвали его поэтому «ковбоем». Когда больному сообщили о смерти матери, он не выказал никаких эмоций, но вечером того же дня нарисовал церковь и голову покойника – очень выразительно и тщательно. До того, как жена положила перед ним карандаши, семья сомневалась, что больной «еще здесь». Глядя на его рисунки, они поняли, что он по-прежнему здесь, с ними, по крайней мере, в такой своеобразной форме. И все потому, что в один прекрасный день жена сообразила дать ему несколько карандашей.