Жюль Монтегю - Темные пятна сознания. Как остаться человеком

То, что эти диагностические инструменты были изобретены много лет назад, нисколько не уменьшает их полезность. Посветив лучом света в глаз коматозного пациента или больного, пребывающего в вегетативном состоянии, и постучав молоточком для того, чтобы выявить нужные рефлексы, я могу получить такую же важную информацию, как и от использования самой современной техники. Но есть ли инструменты для выявления состояния сознания? Я прошу таких больных следовать моим инструкциям, а они не могут этого сделать. Из-за того, что они не могут припомнить инструкцию, не слышат ее или не осознают ее значения, а не просто находятся без сознания?

Существует детально разработанная шкала оценки коматозного состояния у постели больного, которая помогает справиться с этими сложностями. Но я довольно давно начала понимать, что эти методы, возможно, не вполне адекватны для выявления скрытых признаков сознания, пропущенных у Терри Уоллиса и у других пациентов, которые лежали неподвижно, не подавая никаких видимых признаков сознания.

«Должен быть какой-то другой путь», – думала я.

И действительно, такой путь нашелся.

Школьной учительнице Кейт Бейнбридж было двадцать шесть лет, когда она заболела одной из разновидностей энцефалита. Воспалительные изменения поразили весь мозг и распространились на глубинные структуры (таламус и ствол), а также и на вышележащие отделы (на кору). Спустя четыре месяца Кейт начала иногда открывать глаза, но не могла сфокусировать взор на определенных предметах, а руки и ноги ее оставались полностью неподвижными.

Эдриан Оуэн, кембриджский нейрофизиолог, и его сотрудники стали искать другие признаки жизни. Кейт была помещена в камеру аппарата для позитронной эмиссионной томографии, где ей показали фотографии знакомых ей лиц, а для контроля предъявили фотографии незнакомых людей. Когда Кейт были показаны фотографии знакомых, на скане ярко вспыхнула область, называемая областью веретена. Это та самая область, которая активируется, когда мы находимся в полном сознании и, более того, когда мы узнаем знакомые лица. И вот Кейт, находящаяся в абсолютно бессознательном, по видимости, состоянии, оказывается способной осуществлять достаточно сложную реакцию. Это произошло вопреки самым оптимистичным ожиданиям. На основании этих данных программа реабилитации была усилена. Через два месяца больная стала еще лучше отвечать на раздражители. Через восемь месяцев после заболевания энцефалитом Кейт уже отчетливо распознавала лица и могла говорить короткими предложениями. Например, она сказала: «Мне не нравится физиотерапия». Позже она научилась пользоваться инвалидным креслом-каталкой, но это было за несколько лет до того, как она, наконец, снова овладела членораздельной речью.

Статья об упомянутом исследовании была опубликована в «Ланцете» в 1998 году. Авторы признали, что работа мало что доказала относительно состояния сознания: исследование просто показало, что мозг больной был способен воспринимать и обрабатывать визуальные стимулы. Возможно, Кейт поправилась бы и спонтанно даже без интенсивной реабилитации. Даже сам диагноз был подвергнут сомнению: некоторые критики предположили, что Кейт пребывала не в вегетативном состоянии, а в состоянии минимального сознания.

Позже, однако, она сама написала письмо Эдриану Оуэну, в котором благодарила ученого за сканирование ее мозга: «Мне страшно подумать, что бы случилось со мной, если бы мне не сделали ПЭТ; это было просто нашедшее меня чудо».

Эдриан Оуэн и его группа продолжили свои исследования и опубликовали результаты в 2006 году в журнале «Сайенс», где ответили части своих критиков.

Одной пациентке было двадцать три года. В дорожной аварии она получила тяжелую черепно-мозговую травму. Пять месяцев спустя она все еще не реагировала ни на какие стимулы и была полностью обездвижена.

Когда больную поместили в камеру аппарата позитронной эмиссионной томографии, Оуэн попросил ее представить, что она играет в теннис. Это задание на способность представлять движение: у здоровых бодрствующих людей, воображающих, что они взмахивают ракеткой навстречу летящему мячу, начинает светиться дополнительная двигательная область (ДДО), вовлеченная в планирование сложных движений. Именно это и произошло с пациенткой. У нее активировалась ДДО.

Потом ее попросили представить себе, что она ходит по своему дому и рассматривает все, что попадается ей на глаза. Это задача на пространственное воображение, решение которое приводит к активации парагиппокампальной извилины и расположенных рядом с ней участков, [50] Включая премоторную кору и заднюю теменную кору. что отражается на картине ПЭТ. И снова у больной вспыхнули те же участки мозга, что и у здоровых добровольцев.

Было ясно, что она понимала устные инструкции и реагировала на них мозговой активностью. Это, заключили Оуэн и его сотрудники, показало, что больная находилась в бодрствующем сознании.

Критики, однако, настаивали на том, что это был рефлекторный, нецеленаправленный ответ, а не ясное сознание с его недвусмысленным бодрствованием и пониманием происходящего.

Все эти споры, в конце концов, привели к проведению исследования, результаты которого были опубликованы в 2010 году в «Медицинском журнале Новой Англии». На этот раз ученые использовали те же двигательные образы и применили те же задания на пространственное воображение, но добавили новый компонент: ответы «да» или «нет». Так, когда больным задавали вопрос «Есть ли у вас братья?», то им предлагали представить себе игру в теннис (если ответ был положительным) или прогуляться вокруг дома (если ответ был отрицательным). Исследование было слепым – ученые не знали заранее ответы на вопросы. Из всех пятидесяти четырех больных были выявлены пять, которые могли произвольно модулировать активность своего мозга, причем до этого четверым из них, согласно клиническим данным, ставили диагноз вегетативного состояния без каких бы то ни было признаков реакции на внешние стимулы. Все пятеро перенесли черепно-мозговые травмы. Надо особо подчеркнуть, что у всех пятерых наблюдали значимую активацию в дополнительной двигательной области (как у здоровых добровольцев). У четырех из пяти данные, касающиеся задания на пространственное воображение, говорили об активации парагиппокампальной извилины – так же, как у здоровых людей в состоянии бодрствующего сознания.

Было высказано предположение о том, что эти больные могли мыслить и чувствовать, несмотря на то, что традиционные диагностические тесты не выявляли этих способностей.

Вероятно, однако, что эти пациенты, выказавшие признаки сохраненного сознания, не являются типичными в этом отношении. Каким-то образом у них сохранилась функциональная целостность ключевых структур мозга, несмотря на тяжелую черепно-мозговую травму. [51] К этим структурам относятся промежуточные сети переднего мозга и связанная с ними лобно-теменная сеть. Schiff, N.D., and Fins, J.J. (2016). “Brain death and disorders of consciousness”, Current Biology, 26(13), pp.R572-R76. Есть очень важная разница между Шарлоттой и больными из этой группы. Частота выздоровления после повреждения мозга, вызванного гипоксией (недостатком доставки кислорода, как это было в случае Шарлотты), намного ниже частоты выздоровления после поражений мозга, вызванных травмой. Так что эти оптимистические данные едва ли можно было приложить к Шарлотте.