Катерина Ленгольд - Просто космос

Заправьте кровать.В детстве я ненавидела это делать, считая совершенно бесполезным и скучным занятием. Не могу сказать, что сам процесс с годами стал более захватывающим, но смысл в нем вижу вполне очевидный. Заправленная кровать — это первое достижение дня, которое настраивает на продуктивный лад.

85 % млекопитающих спят в течение дня. Пилоты в НАСА практикуют 25-минутный сон, чтобы сохранять внимание и фокус. Чем мы хуже?

Поэтому, когда есть возможность, я устраиваю себе экспресс-подзарядку через шесть-семь часов после пробуждения. Если я встала в шесть утра, то в 13:00, после ланча, надеваю маску для сна и беруши и ставлю таймер на 25 минут.

У нас в офисе даже есть удобный диван для таких сессий дневного отдыха.

ЕСЛИ ВЫ БОСС, ОТНЕСИТЕСЬ К ПОСЛЕОБЕДЕННОМУ СНУ СОТРУДНИКОВ НЕ КАК К ПРОЯВЛЕНИЮ ЛЕНИ, А КАК К СТРЕМЛЕНИЮ К МАКСИМАЛЬНОЙ ПРОДУКТИВНОСТИ

Способность принимать решения и творчески мыслить во второй половине дня стремительно падает, а такая экспресс-подзарядка помогает восстановить эффективность работы мозга и возможность фокусироваться на рабочих задачах.

Есть одно важное «но». Нужно следить за длительностью сна! Если вы решите поспать часик, то вместо бодрости получите чугунную голову и ощущение разбитости. Это происходит оттого, что мы успеваем уйти в более глубокие фазы сна и пробуждение оказывается болезненным. Так что либо 25 минут на экспресс-подзарядку, либо полноценный цикл сна — 90–100 минут.

Скажу сразу — я не фудблогер и не врач-диетолог, но давно и глубоко изучаю тему питания, потому что уверена, что без правильного «топлива» самый навороченный «Феррари» далеко не уедет.

Я начала раскапывать этот вопрос для себя из практических соображений несколько лет назад — мне хотелось разобраться, какие продукты помогают лучше соображать, меньше болеть и оставаться энергичной 24/7.

В прессе, книжках и интернете миллион теорий, которые противоречат друг другу: то нельзя углеводы, то виноваты жиры, то животный протеин, то соль… Путаница страшная, и непонятно кому верить. Два года назад я познакомилась с Р. (этот человек не любит публичность, поэтому имя его раскрывать не буду) — влиятельным предпринимателем и инвестором Кремниевой долины, который сделал состояние на фармакологии, создав компанию, вышедшую на IPO в начале 2000-х.

Мне повезло: Р. стал моим ментором, мы видимся примерно раз в месяц в небольшой кофейне в Пало-Альто. Во время одной из наших первых встреч я заказала к чаю кусочек шоколадного торта.

До сих пор помню, как Р. взглянул на меня и спокойно, деликатно спросил: «Катерина, а зачем вы это едите?». Я была обескуражена, потому что по натуре Р. человек сдержанный и тактичный. Такого вопроса я не ожидала.

Я попыталась оправдаться тем, что в тортике всего 200 калорий и вообще сегодня я не завтракала.

«Дело-то не в калориях. Они ничего не значат, — мягко произнес Р. — Дело в сахаре».

Та беседа стала отправной точкой в моем поиске «съедобной правды». Найти ее без помощи человека, который глубоко понимает предметную область, не как «специалист» по питанию, а как биохимик и генетик, и не пытается при этом тебе что-то впарить, было бы сложно.

Проблема в том, что львиная доля научных исследований в области диетологии активно спонсируется фармакологическими компаниями и производителями продуктов питания типа Nestle и Coca-Cola, которым совсем не хочется лишиться бизнеса, основанного на сахарной зависимости и быстрых углеводах.

Но обо всем по порядку.

В школе нам рассказывали, что такое калория. Это количество тепла, которое необходимо, чтобы нагреть один грамм воды на один градус. Сам термин «калория» (от латинского calor — тепло) ввел в научный оборот французский химик Николя Клеман-Дезорм в начале XIX века. Так при чем тут еда?

Калориметр, прибор для измерения теплоты, впервые начал использовать для опытов с пищей знаменитый немецкий химик Юстус фон Либих, чтобы составить рацион для прусских солдат. Он утверждал, что пища — это топливо для организма, как дрова для печки, поэтому энергетическую ценность любого продукта можно измерить, сжигая его в калориметре и измеряя выделившееся тепло.

Подход фон Либиха оказался удобным, а следовательно, живучим. Два века спустя мы продолжаем считать калории.

Проблема лежит в самом принципе их подсчета. Наш организм — это не двигатель внутреннего сгорания. Пищеварительная деятельность — это комплексный процесс, во многом завязанный на гормоны, в частности инсулин.

Использовать калории как универсальную меру пищевой ценности продуктов — это как рассчитывать стоимость квартиры исходя из ее метража, не учитывая прочих факторов. Стоимость двушки на 100 квадратных метров в Белгородской области и в центре Москвы будет неодинаковой. Аналогично, 100 граммов стейка, килограмм шпината или бутылка сладкого лимонада (одни и те же 200 ккал) на организм окажут разноевоздействие.

Так что считать калории, на мой взгляд, занятие бесполезное. Это фактор второстепенный.

Что же тогда нужно считать? Давайте разбираться.

Углеводы углеводам рознь. Они разделяются на медленные и быстрые. Медленные углеводы состоят из длинных цепочек сложных сахаров, которые организму нужно сначала «раздробить», чтобы обеспечить всасывание. Простые углеводы, напротив, усваиваются на лету. Проблема быстрой всасываемости заключается в том, что резкий скачок сахара в крови — это серьезная угроза для организма, на которую он вынужден бросать все ресурсы.

Когда вы выпиваете стакан сладкой воды или фруктового сока (что по сути одно и то же), поджелудочная железа вырабатывает инсулин — гормон, который обеспечивает транспорт глюкозы в мышечную и жировую ткани, — реагируя на высокий уровень сахара в крови.

Если вы в это время бежите марафон, то все отлично: быстрая энергия приходится кстати. Но если вы потягиваете сок, сидя перед телевизором, то вся глюкоза, которой здесь и сейчас применения нет, превращается в жировой ткани и печени в триглицериды. Иными словами, уходит в бока.

Бока — это еще полбеды. «Сахарная тревога» по десять раз на дню — это испытание и для иммунной системы, и для мозга.

Я обратила внимание, что время от времени после обеда превращаюсь в сонную муху. Раз на раз не приходится: то я бодра и весела, то организм настойчиво требует сиесты. Как выясняется, виной сонливости являются быстрые углеводы, которые после резкого скачка сахара приводят к его стремительному падению — и мозг переходит в режим экономии энергии.