Сэмюэль Тьюк - ОПИСАНИЕ РЕТРИТА, заведения близ Йорка для умалишенных из Общества Друзей [Содержит отчет о его возникновении и развитии, способах лечения, а также описание историй болезни]

История болезни 74 предоставляет очень яркие доказательства в пользу обильной питательной диеты даже там, где «случались сильное возбуждение или насилие». Пациента описывали как буйного, опасного сумасшедшего, на нем в полной мере была испробована разгрузочная диета, что привело к усугублению его недуга. Затем воспоследовал подход прямо противоположный; и его аппетит после долгой голодовки был чрезвычайно ненасытен в течение многих дней. Постепенно он уменьшался, пока не достиг обычного уровня. Пациент не принимал лекарств; и под воздействием ухода, который за ним был, возбуждение рассудка постепенно утихло, и выздоровление оказалось очень быстрым и полным.

Я, однако, отважусь выразить свои сомнения по поводу того, является ли диета Ретрита достаточно отличительной. В большинстве, если не во всех случаях безумия, животные духи [31]представляются выходящими за поставленные им пределы — либо возбужденными, либо подавленными. Понимая, как мы знаем теперь о влиянии на нас пищи, разве не разумно предположить, что в некоторых случаях при противоположных состояниях рассудка потребуется противоположная или отличающаяся диета? Следуя аналогии далее, что оказалось столь успешным при открытии способов засыпания, разве не придем мы к мысли о существовании диеты, наилучшим образом приспособленной, по крайней мере, к некоторым из разных видов безумия? Эффект диеты на наши настроения и привычки общеизвестен. Эсхил заставляет царя Пеласгии сказать вестнику, угрожающему войной:

Пожалуй, каждому приходилось замечать, что после плотного обеда он не склонен ни к умственным, ни к физическим усилиям; не ускользают от внимания и различные степени этого преобладающего ощущения праздности, зависящего от количества или характера употребленного кушанья.

Разницу между французским и английским характерами отчасти приписывают различному образу жизни относительно диеты. Во Франции, как утверждают, с меланхолией знакомы мало; тогда как у нас, при том, что здесь гораздо больше разумного права на веселье, меланхолия, и, как следствие, самоубийство, есть событие заурядное [32]. Однако, по мнению некоторых авторов, эта фатальная предрасположенность ни в коей мере не возникает по только что упомянутой причине. Доктор Бедоуз утверждает: «В Европе мало стран, где жители не потребляли бы столько же животной пищи, что и представители соответствующих сословий в Англии». Как бы то ни было, важность внимания к диете, как мне кажется, извлекла достаточное подтверждение из общего воздействия различных видов пищи на наше состояние рассудка.

Извинившись перед читателем за умозрительное отступление, я возвращаюсь к более полезным подробностям практических результатов. Уже упоминалось нелепое убеждение относительно способности умалишенных в большинстве случаев противостоять воздействию холода. Сторонники этой точки зрения, как правило, также отмечают, что душевнобольные обычно могут терпеть голод без вреда для здоровья. Последнее из этих мнений противоречит опыту Ретрита не менее чем первое. Некоторым из пациентов, особенно меланхоликам и выздоравливающим, помимо четырех обычных приемов пищи в день требуется промежуточный бутерброд со стаканом вина или портера, и внимание такого рода почитается практически необходимым для выздоровления многих пациентов.

«Общие положения, — говорит доктор Пинель. — слишком часто выдвигаются в отношении способности умалишенных безнаказанно терпеть крайний голод. Я знал нескольких таких, прожорливых в значительной степени, и они чахли вплоть до обморока из-за отсутствия или нехватки питания. Говорят, что в Неаполитанском приюте низкокалорийная диета является фундаментальным принципом заведения. Было бы сложно отследить происхождение столь необычного предрассудка. Печальный опыт, приобретенный мною в периоды нехватки продуктов питания, всецело убедил меня в том, что недостаток пищи, даже если и не гасит жизненное начало всецело, тем не менее, совсем в немалой степени рассчитан на усиление и пролонгацию болезни» [33].

Я не останавливался бы так надолго на этих ошибочных мнениях, если бы они не представляли благовидный предлог для гораздо большей реальной жестокости. И поэтому я бы очень хотел увидеть их поставленными в один ряд наравне с замечательными историями Феникса и Саламандры.

Там, где используются различные средства, трудно сказать, какое из них является действенным; но, какими бы эти средства ни были, есть очень серьезные причины полагать, что чистый сухой воздух, в значительной степени предоставленный расположением Ретрита, способствует их действию и благоприятен для исцеления душевнобольных. Размышляя логически по аналогии: общее воздействие здорового воздуха на животные духи побуждает нас ожидать от этого особого блага в случаях угнетенного состояния сознания и с должным уважением относиться к врачу, который

Наблюдалось несколько случаев, когда больные с меланхолией начинали чувствовать себя значительно лучше уже по пути в Ретрит; и у управляющего Заведением сложилось определенное мнение, что в таких случаях строгий режим изоляции, каким бы невероятным это ни казалось, является самым пагубным.

Важность управления с лечебной точки зрения — Сила самообладания, которой владеют маньяки — Расстройство как интеллектуальных способностей, так эмоций и чувств, носит как правило частичный характер — О злонамеренных предрасположенностях, проявляемых умалишенными — Мощный эффект благоразумной доброты — Методы работы, принятые в Ретрите, представлены под тремя подзаголовками

Какой бы теории мы ни придерживались в отношении отдаленных причин безумия, мы должны считать чрезвычайно важным моральное лечение или управление.

Если мы согласимся с тем, что болезнь возникает в разуме, незамедлительные аппликации к нему очевидным образом будут самыми естественными, и, скорее всего, будут сопровождаться успехом. Если же, напротив, мы предположим, что разум не подвержен травмам или разрушениям, и что во всех случаях явных расстройств сознания действительно наличествует некая телесная болезнь, пусть и невидимая и неизвестная, мы все же с готовностью признаем, исходя из взаимодействия двух частей нашего организма друг на друга, что наибольшее внимание необходимо уделить тому, что предположительно повреждает разум.