Сэмюэль Тьюк - ОПИСАНИЕ РЕТРИТА, заведения близ Йорка для умалишенных из Общества Друзей [Содержит отчет о его возникновении и развитии, способах лечения, а также описание историй болезни]

Управляющий нашего Заведения полностью согласен с мнением, что состояние буйного помешательства очень часто вызывается способом управления. Несколько лет тому назад в нашем Заведении произошел поразительный случай, способный послужить иллюстрацией к этому мнению. Пациент, довольно злопамятный и с большим самомнением, который ранее вел себя с вполне приемлемой пристойностью, однажды взобрался на окно, выходившее во дворик, где его содержали, и забавлялся созерцанием внутреннего убранства помещения. Служитель, работавший у нас недавно, узрев сложившуюся ситуацию, поспешно подбежал к нему и без всяких предисловий стащил его на землю. Пациент был крайне возмущен; незамедлительно воспоследовала драка, в которой он преуспел, отшвырнув своего противника; и если бы громкие вопли этого служителя не встревожили обитателей дома, возможно, он поплатился бы жизнью за свое опрометчивое поведение. Буйное состояние рассудка пациента продолжалось недолго, но после этого происшествия он стал еще более злопамятным и буйным.

В некоторых случаях управляющий имел дело с временными приступами буйного помешательства, вызванными лишениями, необходимыми при рецидиве после значительного периода ясного сознания, во время которого пациент пользовался многими привилегиями, несовместимыми с его состоянием во время обострения. Здесь мы хотели бы предложить целесообразный вариант там, где только возможно, использовать для контроля пациента во время его пароксизмов тех служителей, с кем он мало общался во время ясных промежутков. Примеры буйного помешательства, однако, очень редки. Но к нам поступило значительное число пациентов, о которых сообщалось, что они настолько буйно помешанные, что им требуется постоянное принудительное стеснение.

Свидетельства служителей, работавших с пациентами еще до помещения их в Ретрит, не считаются достаточной причиной для любого чрезвычайного ограничения свободы; и имели место случаи, когда убеждения и доброе обращение вытесняли необходимость каких-либо принудительных средств.

Несколько лет тому назад в Заведение доставили мужчину в возрасте около тридцати четырех лет, почти геркулесова роста и размера. Припадки случались у него уже несколько раз. И поэтому во время нынешнего приступа его заковали в цепи, а одежду можно было снимать и надевать с помощью завязок, не трогая при этом наручники. Несмотря на это, по прибытии в Ретрит с него сняли наручники и ввели в помещение, где ужинали управляющие. Больной был спокоен; казалось, его внимание приковано к новой ситуации. Его пригласили присоединиться к трапезе, во время которой он вел себя с приемлемой пристойностью. После завершения трапезы управляющий проводил пациента в его комнату и рассказал об обстоятельствах, от которых будет зависеть обращение с ним, причем главным желанием было обеспечить максимально удобное пребывание в Заведении для каждого обитателя, и он искренне надеялся, что поведение пациента сделает ненужным принуждение. Умалишенный почувствовал доброту обращения с ним. Он обещал сдерживать себя и настолько преуспел в этом, что за все время пребывания к нему не понадобилось применять никаких средств принуждения. Этот случай дает яркий пример эффективности мягкого лечения. Пациент часто вел себя шумно, угрожал своим служителям, которым очень хотелось усмирить его смирительной рубашкой, чтобы защитить себя. Когда такое случалось, управляющий шел в палату, и, несмотря на то, что при его появлении казалось, что возбуждение больного только возрастало, все же после того, как он садился рядом с пациентом и какое-то время спокойно оставался там, неистовая ажитация постепенно убывала и больной начинал внимательно вслушиваться в увещевания и доводы своего дружелюбного посетителя. После таких разговоров пациент, как правило, чувствовал себя лучше в течение нескольких дней или недель. Примерно через четыре месяца его выписали совершенно выздоровевшим.

Можно ли усомниться в том, что в данном случае болезнь была значительно усилена тем, как с ним обращались? Или в том, что последующее доброе обращение выказало великолепную предрасположенность к содействию его выздоровлению?

Вероятно, можно настаивать — и я прекрасно осведомлен об этом — что существует значительная категория пациентов, чьи странности можно в значительной степени контролировать, и кого можно удерживать в покорности и кажущемся соблюдении благопристойной манеры поведения посредством жесткого возбуждения принципа страха. Их можно заставить подчиняться своим служителям с превеликой готовностью: вставать, садиться, стоять, ходить или бегать ради их развлечения, пусть даже повеление выражается только взглядом. Такое послушание, сопровождаемое иной раз даже видимостью привязанности, мы нередко видим у бедных животных, выставленных, чтобы удовлетворить нашу любознательность к естественной истории. Но, наблюдая за подобными представлениями, кому удастся избежать размышления над тем, что та готовность, с которой дикий тигр подчиняется своему хозяину, есть результат обращения, узнав о котором человечество содрогнется; и неужто мы будем предлагать такие средства для того,

Если бы те, кто дружен с так называемой системой управления ужасом, могли бы доказать, невзирая на то, что такая система способна закрепить страдания большей части меланхоликов на всю жизнь и довести многих из более возбудимых маньяков до бешенства или отчаяния, что все же эта система — если рассматривать ее действенность в большом масштабе — приспособлена к тому, чтобы содействовать излечению безумия, тогда у них было бы хоть какое-то оправдание за избирательное принятие ее. Если же, напротив, сообщение о доле излечений в Ретрите в достаточной степени докажет эффективность умеренных способов, не будут ли те, кто принимает противоположную линию лечения, поступать разумно, задумавшись об ужасной ответственности, сопутствующей их образу действия? Давайте постоянно помнить, что есть Существо, для чьих глаз темнота есть свет; кто видит самые сокровенные глубины подземелья, и кто объявил: «Ради страдания нищих и воздыхания бедных ныне восстану». (Псалтирь 12:5)

Что касается уместности возбуждающего страха, как средства, содействующего лечению безумия, ибо он позволяет пациенту контролировать себя, с точки зрения, которой мы сейчас придерживаемся, будет, пожалуй, почти излишним объявить, что, по нашему мнению, получившее широкое распространение представление о том, что знакомство с умалишенным необходимо начинать с демонстрации силы или же производить впечатление суровости, совершенно ошибочно. Эмоциональная окраска, связанная с этой жестокой системой, вероятно, продиктована косностью и страхами, столь долго преобладавшими и, к несчастью, все еще преобладающими во многих убежищах, принимающих душевнобольных.