Генри Элленбергер - Открытие бессознательного [Том 2]

На Юнга, по-видимому, оказали влияние работы немецкого этнолога Адольфа Бастиана, эрудита, неутомимого путешественника и плодовито-го писателя, развившего, в частности, теорию «элементарных мыслей» . Бастиан утверждал, что теории диффузии недостаточно для того, чтобы объяснить факт распространенности одних и тех же ритуалов, мифов и мыслей в самых разных уголках земли, и что это можно сделать только с помощью теории универсальной структуры человеческой психики. Эти идеи побудили известного итальянского психиатра Танци провести параллель между галлюцинациями и маниями своих параноидных пациентов и ритуалами и верованиями многих примитивных народов 219. Другой немецкий этнолог, Лео Фробениус, разработал теорию, согласно которой человечество прошло через три последовательные стадии видения мира: древнейшей стадией была анималистическая, когда человек поклонялся культу животных. С развитием земледелия на смену анималистическому пришло новое видение мира, в центре которого находилась проблема смерти и культ мертвых. Затем наступила «эпоха Солнца-Бога», сосредоточенная на культе Солнца. Человек верил, что души мертвых следуют за Солнцем в подземный мир, и эта вера дала начало бесчисленным историям о мифических героях, которые были поглощены чудовищем и путешествовали

-387-

Генри Ф. Элленбергер

через его внутренности до тех пор, пока снова не появлялись на свет и не начинали новую жизнь 220. Юнг распознал этот основной миф в рожденных подсознанием фантазиях мисс Миллер, и на протяжении некоторого времени он и его ученики находили его у пациентов Бургхольцли 221. Можно поставить вопрос, в какой степени этот миф определил собой некоторые особенности «Путешествия через Бессознательное» самого Юнга. Работа Альбрехта Дитериха «Мать-Земля» 222, по-видимому, отчасти стимулировала возникновение юнговского понятия «Великой матери» и трактовку ее символики.

Трудно установить с достоверностью, что в востоковедческой литературе послужило источником или стимулом для юнговской мысли. Влияние бесед с людьми вроде Рихарда Вильгельма или Генриха Циммера было, вероятно, более решающим, нежели тома прочитанной литературы.

Мы уже упоминали о поддержке, которую Юнг находил для своей мысли в таких романах, как «Имаго» Шпиттелера, «Тартарен в Альпах» Альфонса Доде, «Она» Райдера Хаггарда и «Атлантида» Пьера Бенуа. Еще один романист, Леон Доде, провозгласил идеи, которые выглядят заслуживающими внимания параллелями к психологическим теориям Юнга 223.

Леон Доде утверждает, что главная потребность человека выражается в его стремлении реализовать себя, вопреки пагубному влиянию передаваемого по наследству и, таким образом, обрести внутреннюю свободу. Человеческая личность, говорит Доде, состоит из двух сущностей, я (эго) и самости (moi и soi), и жизненная драма каждого человека заключается в борьбе этих двух. Эго включает в себя не только сознательную личность с ее восприятиями, ■ воспоминаниями, настроениями и смутными стремлениями, но также и бессознательную личность с «родовым инстинктом», психическими автоматизмами и разрозненными остатками наследственных влияний. С другой стороны, самость - это подлинное, самобытное и новое бытие, сущность человеческой личности. Творческие импульсы, наиболее важные решения, акты разума и веры исходят из самости.

В случае, если эго превалирует, личность теряет свое единство и открывает дорогу целой группе борющихся между собой «персонажей», которые суть не что иное, как рудименты наших предков. Иногда личность может потерпеть крах в результате появления одного или нескольких «предков», которые становятся хозяевами данного человека - через воздействие внешних обстоятельств или спонтанно, посредством своего рода самооплодотворения. Поначалу индивид может переживать этот натиск как полезное для него воздействие, однако со временем оно становится губительным для него. Такого, «оказавшегося во власти предка», индивида Доде называет «наследыш» (heredo); он беспокоен, импульсивен и легко поддается переменам настроения. Человек, в котором доминирует самость, уравновешен, не теряет само-

- 388 —

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

являет в своих поступках интуицию и гражданское мужество. Только подлинная одержимость самостью дает человеку силы быть героем или творческим гением. Поэтому главная цель человеческой жизни состоит в том, чтобы преодолеть эго, вместе с неуправляемыми родовыми импульсами, и открыть и актуализировать свою самость. Эта задача должна стать предметом новой науки, которую Доде называет «метапсихологией».

Многие люди могут прожить жизнь в полном неведении о своей самости, открывая ее очень поздно или только в момент смерти. В жизни есть благоприятные периоды для проявления самости; это - время от семи лет и до наступления половой зрелости, затем превосходный, но скоропреходящий момент где-то в районе нашего двадцатилетия, и наконец, особенно благоприятный период между тридцать пятым и сороковым годами нашей жизни, когда человек поставлен перед выбором: оставаться «наследышем» в течение всей оставшейся ему жизни или обрести свою самость. Доде считает, что долголетие человека находится в прямой зависимости от «методической тонифика-ции» самости. Удачным ли неудачным оказывается брак, во многом зависит от того, насколько каждый из супругов продвинулся в обретении своей самости. Самость в высшей степени общительная часть личности, в то время как доминирование эго в личности - источник беспорядка в человеческих взаимоотношениях.

Доде называет «воображение» функцией самости, функцией, при помощи которой человек осознает полученные им по наследству стереотипы мышления и поведения, с тем, чтобы он мог отвергнуть пагубное для себя и сохранить в качестве образцов лишь образы, доставшиеся ему от разумных предков. Психическая болезнь, добавляет он, есть следствие жизненных катаклизмов, благодаря которым определенные предки овладевают индивидуумом. Таким образом «человек живет и умирает под диктовку своих образов», и Доде делает вывод, что его «метапсихология» могла бы быть полезной в самых непредвиденных обстоятельствах.

Когда читаешь «Наследыша» и его продолжение, «Мир образов» 224, то возникает ощущение, что перед тобой конспект вполне сложившейся системы динамической психиатрии, хотя и бездоказательной в глазах практикующего психотерапевта. Неизвестно, в какой степени эти книги стимулировали мысль Юнга, но он, несомненно, читал одну из них, поскольку ссылается на «Наследыша» по крайней мере однажды 225.

Влияние Юнга

Влияние Юнга осуществлялось через его личность, его учение, его учеников, его первых пациентов и его школу. Сначала оно ограничива-