Коллектив авторов - Гроза с Востока. Как ответит мир на вызов ИГИЛ?

В течение 2014 года курдские отряды перешли в контрнаступление, они вышли за свою этническую территорию, освободили от ИГИЛ почти всю провинцию еще до начала российских бомбардировок и активизации действий сирийской армии. В течение всего 2015 года город Хасеке контролировали курдские отряды вместе с ополчением племени шаммар и военными частями армии. По сообщениям из этого города, в настоящее время курдские отряды контролируют все государственные учреждения, расположенные в столице провинции, кроме резиденции губернатора.

В заключение следует отметить, что с началом вовлечения российской военной авиации 30 сентября 2015 года в вооруженный конфликт в Сирии ситуация начала стремительно меняться в пользу сирийского правительства Башара аль-Асада. Но если мы хотим видеть Сирию примерно в тех же границах, как это было до начала гражданской войны, после завершения боевых действий необходимо создать в этой стране условия для построения новой, непротиворечивой модели государственного устройства, где будут учитываться интересы всех групп населения в большей степени, чем это позволяла традиционная для Сирии жесткая авторитарная модель управления.

Андрей Казанцев

В настоящее время страны постсоветской Центральной Азии столкнулись с проблемами, связанными с обострением старых вызовов безопасности и появлением принципиально новых. Эти угрозы могут повлиять на перспективы развития светской государственности в регионе и создают серьезную опасность для модернизационных процессов.

К старым вызовам безопасности можно отнести прежде всего ситуацию в соседнем Афганистане, где продолжают усиливаться кризисные явления . Наиболее опасной угрозой в этом плане является наметившаяся в 2014–2015 годах концентрация боевиков в Северном Афганистане (на границах Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана) 1.

Как отмечается в документах СБ ООН, «в Афганистане, по оценкам афганских сил безопасности, в марте 2015 года насчитывалось около 6500 активно действующих иностранных боевиков-террористов» 2. Там находятся 200 боевиков только из «Исламского движения Узбекистана» (ИДУ – позднее переименовано в Исламское движение Туркестана, ИДТ) 3. Если же брать в расчет и самих афганцев, то общее количество боевиков-террористов в Афганистане достигло, по оценкам российского Генерального штаба, 50 тысяч человек 4. Угроза из Афганистана – это не только идеологическая альтернатива светской государственности в виде радикального ислама: она имеет и чисто военное измерение. В частности, возможно повторение событий наподобие «Баткенской войны» (вторжение боевиков ИДУ в Кыргызстан в 1999 году). Тогда число боевиков не превышало 200–250 человек, но борьба с ними – в силу слабости государственных структур Кыргызстана – потребовала применения механизмов Договора о коллективной безопасности СНГ.

С другой стороны, в 2014-м и особенно – в 2015 году на ближневосточном направлении возник «второй фронт», который стремительно приобретает центральноазиатское измерение. Этот фронт представлен новой угрозой в виде так называемого «Исламского государства». ИГ представляет собой, во-первых, угрозу распространения религиозно мотивированного терроризма – в связи с серьезным потенциалом миграции боевиков. По ряду авторитетных оценок, из Узбекистана в Сирию и Ирак выехали 500 боевиков, из Туркменистана – 360, из Кыргызстана – 350, из Казахстана – 250, из Таджикистана – 190 5. Вербовка, очевидно, была бы невозможна без наличия «спящих ячеек» ИГ внутри центральноазиатских государств и России. Часто выезд в Сирию и Ирак идет через территорию РФ, а вербовке подвергаются в том числе работающие в России трудовые мигранты. Во-вторых, ИГ представляет собой серьезный идеологический вызов всем государствам исламского мира, в том числе центральноазиатским, поскольку ИГ как «халифат» претендует на власть во всем исламском мире.

В частности, Центральная Азия и Афганистан отнесены в рамках ИГ к «вилаяту Хорасан». При этом ИГ активно «просачивается» в Афганистан, используя раскол внутри Талибана после смерти его лидера муллы Омара и эффективно используя финансовые рычаги за счет притока средств с Ближнего Востока. В частности, по информации «Аль-Джазиры», оплата боевиков талибана превышает «жалованье» боевиков, вербуемых ИГ, в десять раз: 70 и 700 долларов в месяц 6.

По оценке главы Генштаба России Валерия Герасимова, осенью 2015 года в Афганистане находились 2–3 тысячи боевиков, непосредственно связанных с ИГ 7. Особую тревогу для центральноазиатских стран представляет то обстоятельство, что о своем вступлении в состав ИГ объявило «Исламское движение Узбекистана» – исторически наиболее опасное террористическое движение региона, прежде связанное с «Аль-Каидой». Одновременно знамена ИГ подняли туркменские племена, проживающие на границе с Туркменистаном (многие из них являются потомками бывших басмачей, воевавших еще против советской власти). ИГ ведет активную подрывную работу и в «тылу» центральноазиатских стран. В частности, в сообщениях киргизских и таджикских экспертов фигурирует цифра в 70 миллионов долларов США, выделенная ИГ на подрывную работу в этом регионе 8.

Угрозы безопасности региону Центральной Азии со стороны радикального исламизма на афганском и ближневосточном направлении усиливаются целым рядом негативных внутренних факторов, заставляющих отнести большинство стран региона к «хрупким» государствам (fragile states) . «Хрупкость» создает потенциал крушения и образования «несостоявшихся государств» (failed states), не контролирующих собственную территорию. Именно такие государства являются идеальной питательной средой для укоренения радикальных террористических группировок типа ИГ. В связи с этим ниже приведены экспертные оценки ситуации в странах Центральной Азии в The Fragile States Index, 2015.

Таблица 1. Страны Центральной Азии в The Fragile States Index, 2015 9

Приведенные оценки показывают, во-первых, что, по мнению экспертов, серьезная угроза разрушения государственности в большинстве стран Центральной Азии существует (High Warning), хотя она пока и не материализовалась, как это уже произошло во многих странах Африки и Азии. Во-вторых, они свидетельствуют о серьезной дифференциации стран региона, в частности об особом положении Казахстана.

Среди факторов, способствующих «хрупкости государств» региона, можно обозначить, во-первых, большие объемы наркоторговли по северному маршруту транспортировки из Афганистана в Россию . Последняя является основным в мире потребителем афганского героина. При этом экспертам по безопасности хорошо известно, что доходы от наркоторговли часто используются для финансирования терроризма и религиозного экстремизма 10. Наличие этой «связки» известно, например, по упомянутой выше «Баткенской войне», так как вторжение ИДУ в Кыргызстан было связано в том числе с прокладкой маршрутов для торговли героином.