Пол Кидуэлл - Психология города

Современные технологии позволяют создавать гораздо более открытые здания. До изобретения стальных каркасов и армированного бетона необходимы были несущие стены, чтобы строение устояло. Чем выше и шире дом, тем толще должны были быть стены и колонны. А в современных зданиях они уже не заслоняют вид от одной стены до другой. Это обеспечивает возможность неограниченного зрительного контакта. Разумеется, в открытых общественных зданиях возникают нежелательные шумы, мешающие работе. При этом человеческие голоса обычно вызывают положительные эмоции, когда мы на отдыхе (а не на работе, о чем я расскажу позже).

Доктор Михаль Дебек из Вроцлавского университета определял факторы приятного шопинга в пяти торговых центрах Польши [106]. К его удивлению, люди предпочитают шумные и людные центры спокойным. А дизайн и планировка магазинов, вопреки распространенному мнению, очень мало влияют на привлекательность ТЦ.

Похоже, людям нравится проводить досуг в оживленных местах — хотя, как я уже упоминал, до предела, обусловленного размером личного пространства. Там мы терпимее к вторжению, чем дома или в приемной, вероятно потому, что полностью контролируем ситуацию и в любой момент по желанию можем уединиться или окунуться в гущу жизни. Хотя есть важный нюанс: в общественном пространстве важны открытость и проницаемость. При удобном доступе с улицы оно выглядит не только гостеприимнее, но и безопаснее: очевиден путь к отступлению, особенно если интерьер хорошо просматривается, что тоже немаловажно. Человеку необходимо знать пределы пространства и расположение входа и выхода. Также следует предусмотреть получастные уголки.

Дизайн влияет не только на переносимость толпы в общественных местах, но и на удовольствие от развлечений. Например, оценка игры оркестра зависит от формы концертного зала.

Доктор Юкка Пятюнен из финского Университета Аалто изучал влияние дизайна на эмоции аудитории в моделях нескольких известных концертных площадок Европы по субъективным отзывам и физиологическому параметру психологического возбуждения — электропроводности кожи (также называемой кожно-гальваническим рефлексом; попросту он проверял участников на детекторе лжи) [107].

Двадцать восемь испытуемых в возрасте 22–64 лет слушали фрагмент Седьмой симфонии Бетховена. Эксперимент проводился с акустической системой объемного звучания в специальной комнате для прослушивания прямоугольной или другой формы, имитирующей одну из европейских концертных площадок: Музикферайн в Вене, Консертгебау в Амстердаме, Концертхаус и Филармонию в Берлине, Кёльнскую филармонию и Хельсинкский дом музыки.

Фрагмент воспроизводили во всех вариантах дизайна. Во время прослушивания сенсоры, закрепленные на пальцах участников, измеряли электропроводность.

Выяснилось, что музыка сильнее воздействует на эмоции в акустике прямоугольного зала, как в венском Музикферайне и берлинском Концертхаусе. Это подтвердили и участники, лично посещавшие оба зала: на первое место они поставили венский, а за ним берлинский.

В хороших общественных зданиях есть ощущение гостеприимства и единения с окружающими. Антисоциальные же заполнены барьерами, физическими и акустическими. В главе 1 я упоминал Дом музыки в португальском Порту как пример излишней таинственности. Концертный зал там тоже интригующий. Он окружен лабиринтом угловатых комнат и коридоров контрастных форм и текстур. Автор, архитектор Рэм Колхас, бывший сценарист, задумал интерьер как фильм с неожиданными монтажными переходами: интерьер и освещение каждой комнаты резко отличаются от соседних. Он использовал алюминиевые полы, резиновые стены, металлические решетки, неоновые вспышки и классическую португальскую плитку.

Интерьер Дома музыки в Порту

Он стремился к затейливости и загадочности — стимулирующим врожденное любопытство, — но, как мы уже знаем, этим качествам необходима упорядоченность. Я посещал здание как участник документального фильма канала Channel 4 «Тайная жизнь зданий» (The Secret Life of Buildings), над которым работал Том Дикхофф. Изначально он воспринял интерьер как «странный», но забавный. Потом мы пообщались с работниками, находящимися там ежедневно. По их словам, пестрота чрезмерна , а передвигаться там некомфортно: по замыслу автора, посетители должны быть слегка дезориентированы.

Проведя в здании несколько часов, я ощутил нарастающую тревожность. Когда я говорил на камеру заключительный комментарий, в голове крутилось слово «психический».

Проще говоря, интерьер беспорядочный и сбивает с толку. Как сказал влиятельный психиатр Карл Ясперс, он намеренно «непостижим» в своих беспорядочных ассоциациях со старым и новым Порту. Его элементы никак не связаны, что, вероятно, намекает на хаос современной жизни в городе. Для Колхаса это аллегория жизни. Она ведь никогда не идет гладко. Ни концепция, ни организация пространства здания (оно не просматривается внутри) не поддаются пониманию, но в этом и состоял замысел архитектора. Оно создано для приключений, чтобы пробуждать тягу к исследованиям, и неспешно одну за другой открывает взгляду мириады причудливых комнат.

Вместо социального пространства здание стало местом шока и трепета. Люди вроде бы должны здесь развлекаться, но не выходит: интерьер непонятен, и непринужденного взаимодействия нет. Если Колхас хотел развлечь посетителей, то потерпел крах. Здесь ничего не стоит заблудиться или потерять своих спутников, вдобавок почти нет окон.

Дом музыки трудно назвать социальным пространством. Уж слишком много здесь извилистых коридоров и лестниц, почти некуда присесть. В коридорах люди разделены, там практически нет возможности уединиться в получастном пространстве. Для этого просто не предусмотрено места. Это здание для концертов, а не общения. Изначально оно возбуждает любопытство, но позже начинает раздражать.

Что интересно, окружающий его каменный ансамбль более привлекателен. По ровным уклонам и подъемам с удовольствием катаются на скейтбордах. Рядом собираются группы с кофе и бутербродами. А в невразумительном кафе внутри почти всегда безлюдно.

Скейтбордисты и компании людей снаружи

Архитектура, отражающая беспорядочность нашей жизни, — интересный авторский ход, но не для общественного здания. В нем должно быть комфортно. Наука поведала нам о психологическом воздействии зданий, и архитекторам стоит бороться со свойственным капитализму разобщением и создавать объединяющие пространства. Одна из форм развлечения — туризм, и вряд ли легендарные здания, вроде Музея Гуггенхейма (архитектор Фрэнк Гери) в испанском Бильбао, можно назвать развлекательными. Все восхищаются их внешним видом. Но, если содержание ему не соответствует, никто не захочет проводить там время.