Джули Литкотт-Хеймс - Отпустите их

Эми особенно тяжело, когда они с учеником и родителями обсуждают список вузов, и ребенок говорит: «Меня эти варианты вполне устраивают. Я просто хочу быть счастлив», а родители с ним не согласны. В таких случаях Эми приходится вставать на сторону ребенка и отстаивать его выбор. «Я стараюсь, чтобы процесс поступления в колледж помог им повзрослеть. Чтобы у них была возможность делать свой выбор и радоваться ему. Я пытаюсь помочь им не бояться разочаровать окружающих». В Стэнфорде я видела развитие ситуации: родителей, которые пытаются влиять на решения уже на уровне колледжа. Их пренебрежительное отношение к желаниям ребенка может сделать его бесхребетным, безынициативным или, наоборот, непокорным.

Почти в пяти тысячах километров от Эми живет Том Якубовский, заместитель директора по профориентации в Henry M. Gunn High School, одной из двух государственных школ в Пало-Альто — той самой, куда ходит мой сын Сойер и пойдет Эвери. В ней приблизительно две тысячи учеников. Нагрузка на консультанта составляет 270 человек, что намного лучше, чем в среднем в Калифорнии (400), но выше 150 — показателя многих элитных государственных школ — и намного выше уровня большинства частных заведений, таких как Avenues. Хотя на Тома и его команду приходится в пять-десять раз больше учеников, он, как и Эми, испытывает давление — на этот раз богатеев Кремниевой долины и сотрудников Стэнфорда, сыновьями и дочерьми которых он занимается. Я встретилась с Томом в октябре 2013 года, когда собирала материал для этой книги, вскоре после того как Сойер пошел в первый класс.

Том говорит, что содержание заявления в колледж резко изменилось с тех пор, когда он был подростком и жил под Пало-Альто. Например, в те времена значительно б о льшую роль играл опыт подработки. «Дети больше не работают, — говорит Том, — а если и работают, то только когда родители устраивают им нечто вроде стажировки и исключительно ради того, чтобы попасть в колледж». Как и все хорошие консультанты, Том поощряет своих учеников писать в заявке о себе и своих интересах. Если ребенок делает что-то в основном потому, что это навязали родители, стремясь повысить шансы поступления в вуз, ему может быть сложно написать что-нибудь осмысленное. «Руководители приемных комиссий говорят, что им не нужно, чтобы ребенок делал что-то только ради колледжа, но все равно продолжают выбирать таких кандидатов…» — с улыбкой пожимает плечами он.

В мае 2014 года я говорила с еще одним талантливым консультантом, Кэтрин Джейкобсен, руководителем аналогичной службы в Lakeside School в Сиэтле, элитной частной средней школе, прославившейся как альма-матер Билла Гейтса. Туда отправляют учиться своих отпрысков многие руководители Microsoft. Несмотря на нервную работу, Кэтрин выглядит жизнерадостной, уверенной в себе и лучится энергией. Она мать двоих детей, поэтому очень хорошо чувствует родительскую точку зрения.

Кэтрин работает в Lakeside с 1992 года. «Я глубоко убеждена, что дети прекрасно знают, что им нужно, и умеют об этом просить, если только их родители дружелюбные и чуткие — в разумных пределах — и не настаивают на собственных планах». Она рассказала мне о недавней беседе с родителями одного из старшеклассников. Те пытались подобрать для сына занятия и уроки на лето, и Кэтрин видела, что они хотят добавить те, которые могут впечатлить приемную комиссию. «Они оценивали своего сына, как оценивали бы потенциального сотрудника Microsoft», — говорит она. Во время этой и других бесед Кэтрин пытается показать родителям и ребенку, что процесс поступления в колледж целостный. С одной стороны, приемная комиссия пытается всесторонне оценить кандидата и рассматривает всю предоставленную информацию. С другой стороны, абитуриент с прекрасным, но «чужим» послужным списком не обязательно будет безупречен в глазах комиссии.

Друзья часто у меня спрашивают, как устроить ребенка в элитный колледж. Если это супружеская пара, я шучу: «Не разводитесь». Это помогает разрядить обстановку, но факт остается фактом: если смотреть на личные дела моих стэнфордских первокурсников, видно, что 70–80 процентов поступивших росли с обоими родителями. Еще, призывая беречь семью, я показываю, что любящие отношения для детей — образец для подражания, и они играют огромную роль в воспитании чувства собственного «я» и — в итоге — в успехе.

Конечно, от меня хотят услышать не это. Людей интересуют конкретные проекты, поездки, опыт, стажировки, которые они могут обеспечить ребенку. В моем районе предостаточно образованных, реализовавших себя людей с большими связями, которые могут творить настоящие чудеса. На это я отвечаю, что самое главное развивать настоящие , «подлинные» интересы ребенка, углублять то, что он уже любит, или что-нибудь новое, но все равно связанное с уже имеющимися предпочтениями.

Я всегда подчеркиваю, что приемную комиссию может интересовать список достижений, но по-настоящему они хотят увидеть в заявлении, что собой представляет человек на самом деле. Что для абитуриента важно? Что его интересует? Что им движет? О чем он часто думает? Когда по оценкам и баллам понятно, что интеллектуальные способности кандидата достаточны для обучения в их вузе, комиссия хочет почувствовать, какие черты и качества он принесет в учебные аудитории, в сообщество колледжа. Поэтому я предупреждаю друзей, что заставлять детей делать что-то просто ради поступления в колледж может быть опасно. Ребенку будет сложно написать об этом что-то вразумительное, и супермодная вещь станет говорить не столько о нем , сколько о достатке и влиянии родителей. Разговаривать на эти темы сложно, особенно если собеседник привык своими деньгами, связями и властью добиваться результатов для себя и своих детей. Я всем об этом говорю, хотя, как заметил Том Якубовский, дети с отличным послужным списком в заявлении действительно часто поступают в самые желанные вузы.

Что на самом деле хочет приемная комиссия? Сидолия (Сид) Долби занимается этими вопросами в Смит-колледже, элитном частном женском колледже свободных искусств в Нортгемптоне. Учебное заведение расположено в уютной маленькой долине вместе с еще четырьмя выдающимися вузами: Амхерстским колледжем, Хэмпширским колледжем, колледжем Маунт-Халиок и Массачусетским университетом в Амхерсте. Сид проработала в приемных комиссиях три десятилетия и в апреле 2014 года, в разгар приемной сессии, выделила для беседы со мной время в своем насыщенном графике. Меня интересовало, что она замечает в абитуриентах, и мне были любопытны ее мысли по этому поводу.

«Я вижу культурный сдвиг, — рассказала Сид. — Время, которое ребенок проводит с родными, — это не всегда отдых и ничегонеделанье. В некоторых семьях свободное время бывает упорядоченным, организованным, расписанным по минутам». Это сквозит в ответах на дополнительный вопрос в сочинении: «Какой подарок из тех, что вы дарили или получали, был самым ценным?» Абитуриенты часто упоминают «время с дедушкой и бабушкой». Они пишут в сочинениях: «Он взял меня на рыбалку», «Она научила меня печь хлеб, как у себя на родине», «Показала мне медальон, который хранится в нашей семье уже три поколения». Просто побыть с родными, с кем-то, кто безусловно тебя любит, — явно очень ценный подарок. По-моему, очень показательно, что многого достигшие в жизни абитуриенты выбирают именно это . И находят прекрасные слова. «Может быть, студентам этого очень не хватает?» — рассуждает Сид. Видимо, организованные родителями стажировки и возможности, которые видят Том Якубовский, Кэтрин Якобсен и которые очевидны мне самой, для нее совсем не так важны.