Роже Дадун - Фрейд

Анальная эротика дала Фрейду материал для проведения весьма показательных характерологических исследований. Описываемый им "анальный характер" определяется "постоянным наличием трех составляющих: аккуратности, экономности и упорства" и обнаруживает, как уточняет Фрейд, "усиление анальной эротической составляющей в сексуальном поведении лиц, у которых в процессе развития анального эротизма формируются особые реакции своего Я". Фрейд настаивает на этих трех качествах: "Каждая из трех особенностей - скупость, педантичность и упорство - происходит из влечений, связанных с анальным эротизмом". В работе "Характер и анальный эротизм" он высказал общую гипотезу, согласно которой "существует органическая связь между определенным складом характера и определенным состоянием органа", и связывает три черты людей - "организованность, экономность и упорство" с "явно выраженным усилением эрогенности анальной области в их сексуальном складе". Он видел в этих особенностях "наиболее прямой и явный результат сублимации анального эротизма".

Обобщая данные удивительные характерологические открытия Фрейда, можно развить мысль о том, что "другие черты характера также являются результатом определенных догенитальных структур либидо". Вильгельм Рейх создал на этой основе свою аналитическую характерологию и одновременно смог внимательно проследить политическую и общественную судьбу различных составляющих догенитальных, мотиваций, положив начало ценным исследованиям "психологии масс".

Во время своего либидного развития ребенок не удовлетворяется тем, что обладает сексуальностью, существует с ней, ему хочется познать, понять, объяснить ее, создать из нее, если можно так выразиться, настоящую теорию. Учитывая эту тягу к познанию, развивающуюся параллельно сексуальному опыту и некоторым образом дублирующую его, необходимо признать существование несексуальных мотиваций, которые можно отнести к эпистемофилическому влечению, тесно связанному со скопофилическим: для ребенка важно видеть, знать и понимать. В работе "Три очерка по теории сексуальности" Фрейд пишет по поводу этого "влечения к знанию", что "невозможно вывести его исключительно из сексуальности", и делает такое далеко идущее замечание: "Ребенок интересуется сексуальными проблемами с неожиданной силой, и можно даже сказать, что именно эти проблемы пробуждают его мышление". Среди проблем, занимающих детей, на первом месте стоит "великая загадка", как называет ее Фрейд, "подобная загадке Сфинкса": "Откуда берутся дети?". В статье 1908 года "Детские сексуальные теории" Фрейд добавляет, что дети прикладывают "огромные усилия, прежде чем открыть то, что делают вместе их родители для появления детей".

Одна из первых сексуальных теорий ребенка основывается на незнании или отрицании различия между полами; она заключается, подчеркивает Фрейд, в том, чтобы "приписывать всем людям, в том числе и женщинам, наличие пениса". Эта точка зрения утверждается в то время, когда пенис начинает представляться ребенку "главной эрогенной зоной, основным предметом автоэротической сексуальности, и значение, ему приписываемое, находит логическое отражение в невозможности представить себе человека, подобного себе, без этого важнейшего элемента". Если все человеческие существа устроены по единой сексуальной модели, то отсюда следует целый ряд важных образных следствий: мужчина становится, как и женщина, способным родить на свет малыша - из чего мальчик может в эдипов период культивировать гомосексуальную фантазию, по которой отец делает ему ребенка (подобная фантазия находит поддержку в изначальной бисексуальности, ярко изображенной Фрейдом). Параллельно, результатом панфаллического мировоззрения ребенка является наделение пенисом женщины; как же горячо любимая мать может быть лишена столь важного атрибута? Образ "женщины с пенисом" составляет одну из наиболее содержательных картин бессознательного, и его "фиксация", как пишет Фрейд, порой выливается в такие постоянные формы сексуальности, как гомосексуализм или фетишизм. Образ фаллической женщины долго не поддается влиянию реальных фактов, поскольку поддерживается страхом кастрации, который у маленького мальчика выражается в таком логическом построении: если у "нее" нет пениса, тогда и мой собственный пенис "они" тоже могут у меня отнять!

Обладание матери пенисом вызывает мысль, что дети могут рождаться только через единственное отверстие - "отверстие кишки": "Ребенок, - пишет Фрейд, - должен выходить как экскремент, как испражнения". Варианты этого экскрементального, анального или клоакального рождения проявляются порой в других представлениях: ребенок рождается из груди, или из пупка, или из предварительно разрезанного живота. И если выход происходит через анус, зачатие должно осуществляться через рот: "когда съедают что-то специальное, - пишет Фрейд. - (Так, как происходит в волшебных сказках)".

Как делаются дети? На этот вопрос, неотступно преследующий детское любопытство, могут даваться различные ответы, зависящие от либидной стадии: оральное зачатие путем введения "чего-то специального", но также зачатие уретральное или фекальное, при которых сексуальный союз осуществляется "в момент мочеиспускания или дефекации". Но наиболее распространенное и универсальное представление о сексуальном союзе заключается в образе "садистского коитуса", как подчеркивает Фрейд в работе "Детские сексуальные теории". Используя свои впечатления от странных шумов, таинственных связей или отдельные наблюдения, если у него не было возможности реально присутствовать при сексуальном спектакле, ребенок представляет себе, что родители в процессе коитуса предаются жестокости, некоему испытанию силы, при котором более, сильный подавляет слабого и жестоко обращается с ним. Неудивительно, что воображенный таким образом коитус рассматривается как анальный, отмеченный зверством и происходящий в садо-мазохистской атмосфере. Этот рожденный воображением родительский коитус и сексуальный союз в целом, как он представляется в первые периоды либидного развития, получил название первичной или первоначальной сцены, которую можно рассматривать в качестве ключевой для последующей сексуальной жизни. Фрейд долгое время полагал, что подобная картина полового акта отвечает действительным наблюдениям ребенка, но интерпретированным позднее, или, по крайней мере, достаточно красноречивым отдельным признакам действительности. Так, в случае психоаналитического исследования Человека с волками он настаивает на том, что первоначальная сцена вызвала невроз у его пациента, и именно ее он воспроизводит в изображении дерева с волками. Фрейд возводит этот первый сексуальный опыт в ранг "первоначального образа", рассматривает его как "элемент, почти всегда присутствующий в сокровищнице бессознательных образов, который можно обнаружить у всех больных неврозами и, вероятно, у всех детей". Первоначальная сцена выступает, следовательно, каким бы ни было ее воплощение, в качестве универсального регулирующего потенциала бессознательного.