Рита Картер - Как работает мозг

Для сознательного распознавания используется проводящий путь, ведущий из соответствующей сенсорной зоны коры больших полушарий в примыкающую к ней ассоциативную зону. Здесь полученные сигналы начинают складываться в индивидуальные черты. Если, к примеру, мы смотрим на какой-либо объект, то ассоциативные зоны в нижней части височных долей принимаются его классифицировать, начиная с самых общих категорий, таких как “живое” или “неживое” или, скажем, “человек” или “не человек”. Затем височная доля левого полушария дает наблюдаемому объекту название. Тем временем в другом отделе мозга — в теменных долях — объект “вписывается” в пространство. Если мы слышим какие-то звуки, в слуховой ассоциативной зоне происходит аналогичный процесс (“речь” или “не речь”, “далеко” или “близко”). Затем, чтобы довести распознавание до конца, из распределенных по всему мозгу хранилищ памяти извлекается информация, облекающая распознанное в плоть ассоциаций, придающих ему смысл. “Мой дом” становится “местом, где я дома”. Наконец, распознаваемый объект, явление или понятие дополняется сигналами, поступающими из лимбической системы, которые наряжают его в одежду эмоций. “Место, где я дома” становится теперь теплым, любимым, безопасным или, наоборот, постылым, а также тем местом, где мы храним свою одежду. На этом процесс распознавания завершается.

Вот как в принципе должна работать система распознавания. Но почти у каждого из нас она иногда дает сбои. Когда к вам подходит человек, который кажется вам совершенно незнакомым, и с широкой улыбкой интересуется: “Ну, как вы поживаете?” — это значит, что или его, или ваша система распознавания барахлит. Нечто подобное происходит в тех неловких ситуациях, когда мы говорим: “Знакомое лицо, но я не могу вспомнить, кто это” или “Ох, простите, обознался!” Многим также доводилось испытывать мимолетное чувство дезориентации, возникающее, когда давно известный маршрут вдруг кажется незнакомым. Нечто прямо противоположное — дежавю — также время от времени случается почти у всех. Но все это лишь кратковременные сбои, в худшем случае ставящие нас в неловкое положение. Иное дело — серьезные нарушения системы распознавания, из-за которых весь окружающий мир может казаться человеку пугающим и чужим.

Даже младенец, едва научившийся говорить, знает, что такое кошка. Но эта 69-летняя женщина утверждала, что она понятия не имеет, что это. В окружающем ее мире стало появляться все больше странных объектов: существ с необычной текстурой поверхности, бегавших, прыгавших, извивавшихся и производивших странные звуки. Психологический анализ показал, что у нее было расстройство, называемое агнозией, и одним из проявлений этого расстройства в ее случае была неспособность распознавать живых существ, кроме людей.

Агнозия — это серьезное нарушение способностей к распознаванию, ужасный недуг, иногда возникающий после инсульта или на ранних стадиях развития деменции (приобретенного слабоумия). Столкнувшись с чем-то мягким и округлым, человек, страдающий агнозией, будет видеть его совершенно отчетливо, но может не знать, что с ним делать: съесть, использовать как мячик или сделать своим домашним питомцем.

Как мы уже знаем, распознавание — это конечный продукт работы длинного, сложного конвейера. Агнозия возникает в результате нарушения какого-то из его этапов, и от места и характера такого нарушения зависит тип агнозии. Агнозия может вмешиваться в работу любых органов чувств. Особенно хорошо описана зрительная агнозия — неспособность распознавать видимые объекты, но встречаются также люди, неспособные распознавать звуки, запахи или осязательные ощущения. Может она влиять и на когнитивные процессы. Абстрактные понятия, такие как “нравственность”, “сотрудничество” или “революция”, могут потерять для больного смысл точно так же, как изображение кошки потеряло смысл для женщины, забывшей, что такое животные. Выделяют два основных типа агнозии.

Апперцептивная агнозиявозникает в результате повреждения, нарушающего работу одного из ранних этапов “конвейера” распознавания, на котором восприятие распознаваемого объекта еще далеко не готово. Если не собрать все детали правильно, итоговое восприятие будет настолько слабым или невнятным, что мозг не сможет сопоставить его ни с чем из того, что ему известно.

Ассоциативная агнозиявозникает в результате нарушения одной из поздних стадий распознавания. В этом случае восприятие может быть в полном порядке, но воспоминания, которые должны были бы ассоциироваться с воспринимаемым объектом (что необходимо для придания ему смысла), стерлись или стали недоступны.

Распознавание лиц — процесс по большей части бессознательный. Если он нарушен, сознание не может полностью распознать лицо, даже если “знает”, кому оно принадлежит.

У людей, страдающих апперцептивной агнозией, обычно нарушена работа только одного чувства. Например, они могут быть совершенно не способны распознавать объекты по их внешнему виду, но прекрасно распознают их по названиям или на ощупь. Людям, страдающим зрительной разновидностью апперцептивной агнозии, очень трудно перерисовывать даже простую картинку: для этого приходится методично воспроизводить ее штрих за штрихом. Кроме того, они обычно не способны находить похожие объекты. При ассоциативной агнозии люди, напротив, прекрасно могут описать то, что они видят, и пациенты, страдающие зрительной разновидностью этого расстройства, могут воспроизводить и сравнивать рисунки не хуже здоровых людей.

Утрата способности к распознаванию может касаться широкого круга объектов, но может и отличаться исключительной специфичностью. Одного хорошо обследованного пациента — бизнесмена, перенесшего обширный инсульт, — вид большинства объектов приводил в замешательство. Когда ему показывали морковку, он говорил: “Не имею ни малейшего понятия, что это. Снизу, кажется, твердое, а сверху перистое. Наверное, единственное логичное объяснение — что это какая-то щетка”. Про луковицу он думал, что это могут быть “какие-то бусы”, а нос он (довольно уверенно) определил как половник 11.