Рита Картер - Как работает мозг

Патологические конфабуляции отличаются от нормального подправления воспоминаний и приведения их в соответствие с ожиданиями (чем мы все время от времени занимаемся). Некоторые непрерывно рассказывают выдумки о себе. Таким людям редко удается поддерживать устойчивые отношения, ведь им совершенно нельзя доверять.

Конфабуляции бывают связаны с повреждениями лобных долей. Поэтому возможно, что у таких людей не работает внутренний “детектор лжи”, и именно поэтому они не испытывают ни малейшего смущения, когда их подлинные воспоминания смешиваются с ложными 9. Подобные повреждения часто наблюдаются при синдроме Корсакова, вызываемом повреждениями мозга, связанными со злоупотреблением алкоголем. Для пациентов, страдающих этим синдромом, характерна тяжелая потеря памяти, поэтому их конфабуляции, похоже, представляют собой попытку заполнить обширные пробелы, возникающие вместо настоящих воспоминаний.

Один из самых необычных и хорошо исследованных случаев полной амнезии касается больного Н. М. [2] После смерти пациента Н. М. стали известны его имя и фамилия — Генри Молезон (Henry Molaison , 1926—2008). При жизни исследователи использовали в публикациях только инициалы, оберегая его частную жизнь. Он не помнил ничего из того, что происходило с ним в течение пятидесяти лет, прожитых им после операции на мозге, связанной с эпилепсией. Н. М. — настоящий Финеас Гейдж науки о памяти: как и Гейдж, он получил тяжелую травму, которая дала исследователям редкую возможность изучить, что происходит, когда полностью утрачены определенные, обычно хорошо защищенные участки мозга. Кроме того, его случай в очередной раз наглядно продемонстрировал, как важнейшие аспекты человеческой личности определяются бренной плотью.

В молодости Н. М. страдал тяжелой эпилепсией, и после безуспешных попыток бороться с ней другими способами было решено, что единственная надежда избавить больного от припадков и дать ему шанс на нормальную жизнь состоит в том, чтобы удалить те области мозга, в которых возникало неуправляемое возбуждение. На деле же (по причинам, которые в те времена никто не мог предугадать) результаты операции оказались катастрофическими.

Удаленные в обоих полушариях участки включали передние две трети гиппокампа, зону окружающей ткани размерами около 8 х 6 см и миндалину 10.

По сути, когда Н. М. лег на операционный стол, время для него остановилось. Когда он пришел в себя после операции, оказалось, что все воспоминания последних двух лет v него стерлись. Он вполне нормально помнил все, что случилось с ним примерно до 25-летнего возраста, но дальше для него не было ничего. Само по себе это еще не было бы катастрофой: люди, перенесшие операции на мозге или получившие черепно-мозговые травмы, нередко страдают так называемой ретроградной амнезией, забывая события, предшествовавшие и сопутствовавшие операции или травме. Однако когда Н. М. восстановился после операции, стало ясно, что его беда гораздо серьезнее. Он не только не мог вспомнить ничего из недавнего прошлого, но и не мог запомнить ничего нового. Все, что становилось ему известно, запоминалось от силы на несколько минут, а затем изглаживалось из памяти.

Результаты сканирования мозга человека, страдающего амнезией. Выделенные белым области, окружающие таламус, демонстрируют патологически сниженный приток крови. [Источник: Reed,L. J., et al. The thalamus in amnesia: structural and functional neuroimaging studies// Neuroimage 5: 4 (1997), S630.]

Попытайтесь представить себе, каково жить с таким недугом. В норме мы воспринимаем свое сознание как поток, движение во времени. Каждое мгновение состоит из комплекса ощущений, но сведения, связанные с этими ощущениями, сами по себе, вне потока, бессмысленны. Если бы ваш опыт ограничивался одним мгновением и вы не знали бы, что ему предшествовало, вы не имели бы представления, что происходит. Наши планы, действия, мысли — все это требует непрерывного восприятия. Даже для осознания себя как личности требуется знать, кем мы были мгновение назад, и еще мгновение назад.

Н. М. не ощущал непрерывности, которая позволяет большинству из нас осмыслять собственную жизнь. Он навсегда застрял в одном мгновении. Поток его жизни остановился, когда ему было двадцать пять, поэтому всю оставшуюся жизнь он ощущал себя 25-летним. Отвечая на вопросы, он называл себя молодым человеком. Он говорил о друзьях и браге, которые давно умерли, так, будто те еще живы. Когда ему предлагали посмотреть на себя в зеркало, на его лице отражался ужас при виде старика в отражении. Наверное, жестоко было его об этом просить, но в оправдание тех, кто это делал, можно сказать, что уже через несколько минут он совершенно забывал увиденное.

На приведенных здесь иллюстрациях (если верить создателям программы, с помощью которой они обработаны) видна разница между мозгом человека, говорящего правду (слева), и человека, который лжет (справа). Полагают, что дополнительная активность, наблюдаемая во втором случае, связана с дополнительными когнитивными усилиями, которые требуются для подавления естественного стремления рассказывать все как есть и для измышления правдоподобной лжи. Такие результаты позволяют предположить, что по умолчанию наш мозг настроен на то, чтобы говорить правду, а ложь представляет собой сложное усовершенствование, требующее постоянной доработки.

“Детекторы лжи”, основанные на методе ФМРТ, уже находят судебное применение, и, возможно, рано или поздно они полностью вытеснят полиграфы. Однако их использование по-прежнему вызывает массу споров, и некоторые люди настаивают на том, что лабораторные условия, в которых тестировались такие детекторы, не имеют никакого или почти никакого отношения к сложным, запутанным случаям из реальной жизни. Тем не менее стоит помнить о том, что традиционные способы определять, говорит человек правду или лжет (интуиция, суждения сторонних наблюдателей и полиграф), также довольно ненадежны [см.: Sip, К. Е., Roepstorff, A., McGregor, W., and C.D. Frith Detecting deception: the scope and limits // Trends in Cognitive Sciences 12: 2 (2008), pp. 48-53].

Человеческий мозг обращается с утверждениями, которые считает истинными, совсем не так, как с утверждениями, которые он считает ложными. Утверждения первого типа обычно влияют на направление дальнейших мыслей и действий, в то время как утверждения второго типа не принимаются во внимание. В ходе одного исследования была выявлена функциональная разница между “верящим” и “не верящим” мозгом. Участников эксперимента знакомили с множеством разнообразных утверждений и просили высказывать суждения, правда это или неправда.