Рита Картер - Как работает мозг

Одним из возможных проявлений таких повреждений оказывается своего рода мыслительный застой. У людей, демонстрирующих это нарушение, мышление замедлено и притуплено. Они кажутся завязшими в одних и тех же мыслях, неспособными двигаться в новом направлении, даже когда старое не приводит к успеху.

Данное расстройство наглядно проявляется в результатах прохождения так называемого висконсинского теста сортировки карточек. Проходя этот тест, человек должен разделить на категории по-разному помеченные и раскрашенные карточки. Вначале испытуемого просто просят начать сортировать карточки, но не говорят, как: по цвету, по форме или просто распределяя их по стопкам. Когда испытуемый начинает раскладывать карточки по стопкам, исследователь вначале выражает ему свое одобрение. Но через некоторое время исследователь начинает говорить, что испытуемый выполняет задание неправильно, хотя тот сортирует карточки по прежнему принципу. Здоровые люди вскоре отказываются от старого метода сортировки и пробуют другой, по поводу которого исследователь также некоторое время выражает одобрение, а затем начинает говорить, что испытуемый выполняет задание неправильно. После этого здоровый человек снова переключается на другой метод, демонстрируя стратегию, нацеленную на получение максимального суммарного одобрения. Людям с повреждениями лобных долей это часто не удается. Однажды получив одобрение за выбранный ими способ сортировки, они продолжают сортировать этим способом, даже когда им говорят, что этот способ больше не считается правильным. Нетрудно представить себе, какие сложности может создавать в повседневной жизни образ мыслей, который заставляет их так поступать.

Способность составлять планы действий бесполезна без способности реализовывать такие планы. Одна из причин упадка, в который пришла жизнь Финеаса Гейджа после полученной травмы, была в том, что он каждый день строил десятки планов, но был не способен довести до завершения ни один из них. Главное требование, которое должно выполняться для реализации плана, состоит в том, чтобы ради достижения конечных целей не отвлекаться на вещи, которые кажутся привлекательными в данный момент.

По-видимому, эта способность обеспечивается орбитофронтальной корой — участком коры лобных долей, расположенным непосредственно под переносицей и продолжающимся вглубь мозга вдоль загибающегося внутрь переднего края.

Как мы уже знаем, базовые влечения, побуждения и желания, которыми мотивируется наше поведение, возникают в бессознательной части мозга и в сущности рефлекторны, то есть представляют собой автоматические реакции на внешние стимулы. Например, если мы видим пищу и гипоталамус регистрирует чувство голода, бессознательная часть нашего мозга побуждает нас эту пищу съесть.

На практике мы подавляем большинство таких побуждений, чтобы вести себя более сложным и, в конечном счете, более выгодным для нас образом. Мы не начинаем поглощать пищу, как только увидим ее, а ждем, пока мы ее купим или пока ее подадут нам. Если мы пытаемся сбросить вес, мы можем даже противостоять искушению есть то, что хочется. Это позволяет нам достигать долгосрочных целей: не попадать за решетку, поддерживать в себе навыки культурного поведения или влезать в прошлогодние джинсы.

Детям бывает труднее противостоять таким импульсам, отчасти потому, что им еще предстоит усвоить, что стратегии, предполагающие самоконтроль, обычно оказываются полезными, а также потому, что префронтальная кора созревает очень медленно. Пока префронтальная кора еще не работает в полной мере (а этот этап может наступать лишь на третьем десятке лет жизни), лимбическая система нередко оказывается сильнее. Поэтому будет вполне корректно утверждать, что у детей меньше свободы воли, чем у взрослых.

Орбитофронтальная кора обладает множеством нейронных связей с бессознательными структурами мозга, где вырабатываются влечения и эмоции. Сигналы, поступающие в эти структуры из коры, подавляют рефлекторное хватание, и если их контроль исчезает (что иногда происходит при повреждениях лобных долей), бессознательное возвращает себе власть над телом. Именно так проявляется странный синдром, который называют утилизационным поведением. Пациенты, страдающие этим расстройством, машинально высматривают, нет ли вокруг чего-нибудь, что могло бы привлечь их внимание. И если что-то подобное обнаруживается, они непроизвольно протягивают руку и хватают это. Иногда они даже не могут заставить себя отпустить схваченный предмет.

Итак, судя по всему, именно орбитофронтальная кора наделяет наш мозг качеством, которое можно называть свободой воли. Но даже этого удивительного дара еще не достаточно для полноты сознания. Важнейший компонент сознания — это не способность планировать, или выбирать, или следовать определенной стратегии, несмотря на настойчивые призывы бессознательной части мозга, побуждающие нас гоняться за любой промелькнувшей тенью. Самое важное — это, по-видимому, интуитивное чувство осмысленности, которое связывает все наши ощущения в единое восприятие и позволяет нам осмыслять свое существование.

Можно ли локализовать и это чувство? Как ни поразительно, по-видимому, можно. Чувство осмысленности неразрывно связано с эмоциями. Депрессия характеризуется множеством симптомов, но ее главная черта состоит в том, что она лишает жизнь смысла. Люди, страдающие тяжелыми формами депрессии, не могут воспринимать жизнь как нечто единое и осмысленное и воспринимают ее как отрывочную, непонятную череду бессмысленных событий. В результате социальные связи рвутся, нормальная деятельность кажется бесцельной, все как будто распадается на части. Маниакальный синдром, напротив, проявляется в том, что люди воспринимают жизнь как изумительно упорядоченное целое. Все кажется им связанным со всем, и самые ничтожные события наполняются глубоким смыслом. В этом состоянии человек испытывает эйфорию, он полон энергии и переполнен любовью. Для маниакального синдрома также характерна бурная творческая деятельность: связи, которые видит человек в таком состоянии, невидимые для других или не замечаемые ими, могут использоваться для порождения оригинальных идей.

Как при депрессии, так и при маниакальном синдроме наиболее заметные нарушения наблюдаются в одной и той же области, расположенной в нижней части внутренней поверхности префронтальной коры. Эту область называют вентромедиальной или субгенуальной корой 19. Именно здесь, как мы уже знаем, располагается центр управления эмоциями. Вентромедиальная кора исключительно активна в маниакальном состоянии и неактивна (наряду с другими областями префронтальной коры) в состоянии депрессии. Нейронные пути, соединяющие этот отдел с расположенной под ним лимбической системой, весьма многочисленны и обеспечивают тесную связь сознания с бессознательным. По-видимому, именно эта связь дает вентромедиальной коре ее особый статус — статус части мозга, которая, можно сказать, лучше всего объединяет существо каждого из нас, осмысляя наши ощущения и создавая на их основе единое осознанное восприятие действительности.