Сьюзен Форвард - Эмоциональный шантаж. Не позволяйте использовать любовь как оружие против вас!

В своей решимости быть хорошим человеком и хорошим начальником Зу подружилась с несколькими подчиненными и особенно тесно с Тессой. Они регулярно вместе обедали и часто ходили в любимый ими театр. Из-за сложившихся социальных отношений Зу было нелегко играть роль начальницы с Тессой и отказывать ей в просьбах. Как мы видели в случае с Чарлзом и Шерри, сочетать профессиональные и личные отношения – даже если это не роман, а дружба – всегда сложно, и, как правило, подобное плохо кончается, особенно если у одного человека больше власти, чем у другого.

В случае с Чарлзом и Шерри эмоциональным шантажистом был босс – это ожидаемый, типичный сценарий. Но в случае с Зу как с боссом имелись очень чувствительные болевые точки, из-за которых она стала жертвой шантажа со стороны своей подчиненной.

Она не перестает требовать от меня все большей ответственности. Говорит, что я ее подруга, поэтому должна помогать. Когда я пытаюсь объяснить, что дружба не имеет никакого отношения к моему долгу перед компанией, она отвечает, что я зазналась и веду себя как настоящая начальница. Это звучит слишком знакомо. О господи, это сводит меня с ума!

Зу еще не разрешила внутренний конфликт между той своей частью, которая хочет добиться успеха, и той, которая желает нравиться людям. Она страдает синдромом «хорошей девочки» – заболеванием многих современных женщин, которые глубоко озабочены достижением власти и успеха и одновременно хотят быть любимыми. Благодаря двойственности представлений о том, как она должна себя вести, Зу широко раскрыла двери для шантажа, и Тесса не преминула этим воспользоваться.

Она обнаружила, что Зу – идеальный человек, чтобы поплакаться в жилетку и выслушать нескончаемый поток жалоб. Но когда у Зу есть неотложные дела или она не может уделить Тессе достаточно времени, та напоминает ей: «Ты единственная, кто может мне помочь. Не знаю, что я буду делать без тебя». Для Зу такие слова звучат музыкой. Именно так она добивалась любви в прошлом – заботой, состраданием и теплотой, постоянной готовностью помочь людям, которые в ней нуждаются. Но эта музыка звучит фальшиво для всех, кто хочет избежать эмоционального шантажа. Зу необходимо расширить понятие сострадания, чтобы включить в него саму себя.

Знание того, что мы не идеальны и способны совершать ошибки, полезно. Однако здоровая самооценка может легко превратиться в самоуничижение. Перед лицом критики мы вначале обычно не соглашаемся, а потом приходим к выводу, что наше восприятие неверно. Как мы можем считать себя правыми, если кто-то важный для нас утверждает обратное? Может быть, мы просто ошибаемся. Мы обладаем чувствами и опытом, но не доверяем им и часто отвергаем истинность своих идей, чувств и озарений, позволяя другим решать за нас.

Это очень распространенное явление, когда мы взаимодействуем с авторитетными людьми. Снова повторяется: «Отцу виднее». Но на месте отца может стоять любовник или друг, которым мы восхищаемся и который к тому же может оказаться шантажистом. Мы наделяем этих идеализированных людей силой и мудростью и верим, что они хитрее, умнее и не ошибаются. Нам подчас не нравятся их поступки, мы сомневаемся в справедливости их просьб, но при отсутствии уверенности в себе позволяем им добиваться своих целей, не сомневаясь в их версии реальности. (Это особенно относится к женщинам, которым давно внушали, что они – создания эмоциональные, а потому не могут знать ничего важного, в то время как мужчины – существа высшего порядка, разумные и логичные.)

Когда мы приписываем разум и мудрость другому человеку – мы вынуждены делать это, если не доверяем себе, – ему несложно сохранить нашу неуверенность в себе. Им виднее, и, кроме того, они лучше знают, что нужно нам.

Сомнения в себе могут принять форму «Я знаю, но мне нельзя этого знать». Знание кажется нам неудобным, опасным, и мы чувствуем, что не сможем вынести тех изменений, с которыми вынуждены будем жить, если примем свое восприятие как истинное.

Моей клиентке Роберте, которую жестоко избивал отец, было мучительно трудно жить в своей реальности. «Вся семья говорит, что я не права. Что, если это так и есть? Что, если я все это придумала? Что, если я преувеличиваю?»

Жертвы насилия часто сомневаются в себе, чтобы отгородиться от ужасов прошлого. Чаще всего я слышала такие утверждения: «Может быть, это было не так плохо, как я думаю», «Может быть, у меня преувеличенная реакция», «Может быть, мне это только кажется». Роберта старалась держаться реальности, но иногда ей это плохо удавалось.

Я не могу потерять из-за этого семью. Всю свою жизнь я старалась делать для них что-то важное, чтобы они обратили на меня внимание, но бесполезно. Любимцем отца считался брат, потому что он был первенцем и сыном. Я была для отца лишь девчонкой, и он ненавидел меня с первого дня. Все, что я делаю, для него неправильно. Мне никто не верит. Я всего лишь хотела бы, чтобы меня полюбили, но теперь семья меня ненавидит. Я, наверное, сумасшедшая, если начала все это. Возможно, они правы.

Под давлением семьи и выбором: либо отречься, либо стать изгоем, – Роберта чуть не сдалась. Для семьи она стала «козлом отпущения».

Нередко в семье один человек становится символом всего негативного, что в ней происходит. Роберта стала представителем семейного отрицания и секретов, она должна была принимать на себя вину, испытывать напряжение и тревогу, чтобы остальные члены семьи могли чувствовать себя нормально. Таким образом, им не нужно было признавать свое нездоровое поведение.

Особенно трудно поверить в правильность своего восприятия, когда люди, которых мы любим, говорят, что вы ошибаетесь, больны или сошли с ума, но Роберта, обладая моей поддержкой и усердно работая, все же нашла в себе смелость настоять на своем. Ее выздоровление стало бы невозможным, если бы она не отбросила сомнения, которые так долго испытывала. Как и в случае остальных поведенческих стереотипов, которые мы рассматривали, они не спасали ее – лишь держали в изоляции.

Борьба за свои знания или просто осознание того, что вы не доверяете своим центрам восприятия, может быть не такой драматичной, как в случае с Робертой, но она необходима. Для Роберты признание истинности собственного взгляда на реальность было вопросом психологического выживания, а для большинства из нас – это способ избавиться от эмоционального шантажа.

Все рассмотренные нами поведенческие стереотипы – это механизмы выживания, которые мы выбираем для сохранения своей безопасности. Проблема заключается в том, что большинство из них являются устаревшими, а мы не находим времени, чтобы пересмотреть и изменить их. Когда они сочетаются и уравновешиваются с другими моделями, то мы вряд ли станем легкой жертвой эмоционального шантажа. Уход от конфликтов, стремление к миру и даже небольшая неуверенность в себе не повредят, если вы не сделаете эти качества защитой от переживаний, которые, по вашему мнению, не сможете перенести. Если вы «миротворец», но не идете на компромисс, когда то, что просит сделать другой человек, не сообразуется с вашими принципами, – вы в безопасности. Но если вы позволяете этому качеству постоянно руководить собой, оно приведет вас в болото эмоционального шантажа.