Кэролайн Уилльямс - Мой продуктивный мозг [Как я проверила на себе лучшие методики саморазвития и что из этого вышло]

Он согласен, что теоретически развитие способности контролировать переключение мозга между этими состояниями может кардинальным образом изменить общее ощущение от жизни и преодоления различных задач, которые она ставит перед нами. «Можно провести кулинарную аналогию: вот есть рецепт, есть ингредиенты… хороший повар сумеет приготовить нужное блюдо, но у выпускника академии Michelin Star оно, скорее всего, получится вкуснее. Так что я соглашусь: для развития тех функций мозга, которые ты перечислила, действительно могло оказаться полезнее научить его комбинировать и связывать информацию».

Так что, кажется, я пошла по правильному пути. Это несколько успокаивает, ведь изначальный план — сделать снимок мозга, натренировать целевой его отдел, обнаружить бóльшую активность на втором снимке и радоваться — никогда бы не сработал. А даже если бы сработал, мне было бы толком нечего сказать о том, к каким изменениям в реальной жизни это может привести. Единственный способ действительно увидеть, как работает мозг, — на протяжении длительного времени делать снимки и изучать колебания активности различных сетей. В теории подобное исследование провести возможно, но об этом еще рано говорить, — да и активность, скорее всего, настолько отличается у разных людей, что на основе изучения меня одной было бы невозможно сделать какие-либо глобальные выводы, даже если какой-то исследователь согласился бы потратить на это время.

Мое предположение о том, что возможно войти в нужное состояние, сменив вид деятельности, Мартейн тоже считает вполне обоснованным. «Положим, сейчас ты находишься в таком состоянии, когда твой мозг просто невосприимчив к чтению. Но если ты выйдешь на улицу и побегаешь, твое психическое состояние изменится и, возможно, оно окажется более подходящим для чтения. С этими ограничениями как раз и можно поиграть, чтобы изменить свой образ мысли».

Именно это я и сделала, когда Джо и Майк в Бостоне посоветовали «принять колебания» — циклы смены внимательного и невнимательного состояния мозга. До тех пор мне казалось, что, если я хочу улучшить свою способность концентрироваться, мне нужно развивать сети фронтального контроля — сделать их настолько сильными, чтобы они смогли поддерживать мое внимание до тех пор, пока мне это нужно. Но на самом деле, чтобы добиться большего контроля над вниманием, нужно было принять и сосредоточенность, и блуждание ума — просто позволить им быть. Я сначала научилась замечать смену этих состояний, узнавать их, изучила их особенности. Теперь я знаю: когда плаваю, занимаюсь йогой или любым делом, для которого нужна концентрация, но которое при этом нравится мне и позволяет расслабиться, — я вхожу в продуктивное состояние расслабленной готовности. То же самое касается и творческого мышления: достаточно на какое-то время отпустить свой разум в свободное плавание, и креативные идеи наверняка придут. А позже можно будет натянуть поводок и, когда разум вернется в адекватное состояние, оценить, насколько добытые идеи хороши.

Конечно, было бы очень удобно, если бы каждому состоянию, перечисленному в табл. 4, соответствовала отдельная сеть мозга. Но не все так просто. С мозгом вообще редко бывает просто. Каждое состояние возникает в результате сложного взаимодействия информационных потоков, циркулирующих между нервными сетями. Некоторые из этих сетей входят в «элитный» клуб, другие раскиданы по окраинам. Например, состояние осознанности предполагает слаженную работу сети блуждания ума, салиентной сети (чтобы заметить, что ум блуждает) и дорсальной сети внимания (чтобы вернуть фокус в настоящий момент). К каждой из этих сетей относятся как «элитные», так и обычные отделы мозга. И его состояния продолжают сменяться до тех пор, пока не появляется что-то более срочное и не перетягивает на себя одеяло.

Все центры деятельности объединяет связь с сетью блуждания ума. Естественно, это заставило меня задуматься: возможно, контролировать мозг в целом будет значительно легче, если научиться управлять работой этой сети. Последнее исследование Даниэль Бассетт и ее команды из Пенсильванского университета показало, что центральное место расположения этой сети в мозгу и ее плотные связи с остальными участками мозга позволяют с наименьшими энергозатратами переходить через нее из одного психического состояния в другое ‹‹1›› . Так, может быть, пора перестать считать блуждание ума вредным состоянием? Может быть, пора отдать ему должное и ценить не меньше, чем состояние сфокусированного внимания? Сегодня осознанность в моде, но исследование Бассетт показывает нам, что состоянию невнимательности нужно как минимум выделить немного места. Если не давать мозгу работать на нейтральной передаче, он может просто застрять на какой-то скорости, и переключаться в другой режим будет намного сложнее. Я, кстати, уже думала, что всегда быть осознанным просто нельзя. Да если бы и можно было, вряд ли это состояние оказалось бы наиболее продуктивным для решения всех задач, возникающих перед человеком.

Мысль о том, что право на существование есть даже у не самых желательных состояний, проклевывается и в других областях психологии. Недавно я закончила статью о скуке ‹‹2›› , которая в последнее время привлекла внимание психологов. В отличие от отвлекаемости, которую часто называют болезнью века информационных технологий, скукой можно пользоваться, но мы просто разучились это делать. У нас есть куча способов отвлечься: телевизор, смартфоны, уморительные видео с котиками, — времени скучать совсем нет. Сэнди Манн, исследователь скуки из Ланкастерского университета, считает, что это очень и очень плохо. Если мы не будем давать себе скучать, мы лишим себя не только спокойствия. Нашему разуму будет некогда блуждать, а значит, мы не сможем творчески мыслить.

Не каждый ученый, изучающий скуку, считает, что ее нужно поощрять. И сама я не уверена, что скучать нужно чаще: лично меня скука демотивирует и уж точно не сподвигает на творчество. Но бесцельное блуждание ума, без каких бы то ни было негативных коннотаций, я обязательно сохраню в своем психическом инструментарии.

А вот от тревоги мне бы, наоборот, хотелось полностью избавиться. Стресс может отлично мотивировать, если появляется в нашей жизни в малых дозах. Но когда волнения выходят из-под контроля, они начинают угрожать другим, более продуктивным состояниям сознания. По сути — всем. Поверьте мне, я изучила огромное количество научной литературы в поисках хоть каких-нибудь преимуществ хронической тревоги или невроза — но не нашла ни одного. В одном относительно недавнем исследовании говорилось: если вас волнует, что о вас думают другие люди, вы точно не психопат ‹‹3›› . Но, честно говоря, для меня это вопрос не особенно актуален. И хотя некоторые говорят, что тревога полезна в опасных ситуациях (потому что вы всегда готовы заметить опасность и быстро среагировать на нее), в общем и целом это — просто огромная трата энергии впустую. В своих экспериментах я обнаружила, что тревога мешает мне фокусироваться, мыслить творчески и логически, играть с восприятием времени. По сути, тревога мешает всему, что мне хотелось бы делать.