Дэвид Брукс - Путь к характеру

Распространено представление, что религиозное переживание — спокойное, размеренное, нежное и приятное; что это целительный ручей для озлобленной души, тихая гавань для беспокойного духа. Человек, что «приходит с поля усталый», возвращается с поля боя и из жизненных сражений, из светского мира, полного сомнений и страхов, противоречий и опровержений, тянется к религии, как младенец к матери, чтобы она его «приютила под крылышком» и укрыла на груди своей «разбитые сны-мечты», и находит там отдохновение от своих разочарований и испытаний. Это руссоистское представление наложило отпечаток на весь романтизм от начала его развития и до последних (трагических!) его проявлений в сознании современного человека. Таким образом, представители религиозных сообществ склонны изображать религию в обилии ярких красок, в виде поэтической Аркадии, царства простоты, целостности и спокойствия. Но это представление по своей сути ложно и обманчиво. Истинно глубокое и возвышенное религиозное сознание, которое проникает в глубины и взмывает к вершинам, отнюдь не так просто и приятно.

Напротив, оно чрезвычайно сложно, жестко и мучительно. Но сложностью и созидается его величие. Сознание homo religiosis — человека религиозного — истязает себя суровыми обвинениями и немедленно наполняется разочарованием; он судит свои желания и стремления с чрезмерной строгостью и в то же время укрепляется в них; он презрительно клевещет на собственные дарования, бичует их, но так же и подчиняется им. Оно вечно находится в состоянии духовного кризиса, душевного вознесения и падения, противоречия между утверждением и отрицанием, самоуничижением и принятием себя. Религия есть не убежище благодати и всепрощения для отчаявшихся и униженных, не волшебный ручей для подавленных духом, но бурный и шумный поток человеческого сознания со всеми его кризисами, болями и муками .

В начале своего религиозного пути Дороти Дэй познакомилась с тремя католичками; все три намеревались выйти замуж и любили своих нареченных, однако не спали с ними, хотя очевидно было, насколько сильное вожделение испытывали. Дороти, видя, как они отказывают себе в удовольствии, почувствовала, что «католичество многогранно, жизненно, поразительно. <���…> Я видела, как они сомневаются, но все же не разочаровываются в нравственных задачах, в принципах, по которым живут, и это делало их благородными в моих глазах» {129} 129 Forest . All Is Grace. P. 61. .

Дороти каждый день ходила на мессу, хотя ради этого приходилось вставать на рассвете, и выделяла время религиозным занятиям: читала Священное Писание, молилась по четкам. Она читала молитвы по монастырским часам, постилась и ходила на исповедь.

Эти ритуалы могли стать привычкой, как гаммы для музыканта, но Дороти находила рутину, даже самую скучную, необходимой: «Без церковных таинств, прежде всего без евхаристии, я вряд ли смогла бы продержаться. <���…> Я не всегда иду к таинству с чувством потребности в нем, с радостью и благодарностью. После 38 лет, что я причащаюсь почти каждый день, я могу признаться, что это вошло у меня в привычку, но привычка эта сродни повседневному приему пищи» {130} 130 Day, Dorothy . The Duty of Delight: The Diaries of Dorothy Day. Marquette Univer­sity, 2011. P. 519. .

Привычки и ритуалы помогли ей сосредоточить свою жизнь вокруг духовного начала. От внутренней раздробленности юных лет она шла к целостности.

Дороти Дэй было за тридцать — в то время Великая депрессия была в самом разгаре. В 1933 году Дороти основала газету The Catholic Worker («Католический рабочий»), чтобы мобилизовать пролетариат и направить социальное учение католичества на достижение единой цели — создание общества, в котором людям будет легче творить добро. Газетой дело не ограничилось — сформировалось целое общественное движение со скромной конторой в Нижнем Манхэттене, где сотрудники работали на добровольной основе. За три года тираж газеты вырос до 150 тысяч экземпляров, она распространялась в 500 приходах по всей стране {131} 131 Day . Long Loneliness. P. 182. .

Газета организовала столовую для бездомных, где каждое утро питались до полутора тысяч человек. Она финансировала сеть ночлежек, которые между 1935 и 1938 годами дали кров почти 50 тысячам людей. Кроме того, Дороти Дэй и ее коллеги организовали более тридцати ночлежек в США и Англии. Позднее под их руководством или по их примеру на всей территории США, от Калифорнии до Мичигана и Нью-Джерси, стали появляться аграрные коммуны. Отчасти это были попытки построить сообщество, исцелить одиночество, с которым сопряжена человеческая жизнь.

Дэй воспринимала отчужденность как грех — грех отчужденности от Бога и друг от друга. Сплоченность же напоминала ей о священном единстве — слиянии человека и духа. «Католический рабочий» соединял многое: это была и газета, и гуманитарная добровольческая организация, это было религиозное издание, как писавшее о духовной жизни, так и ратовавшее за изменения в экономике и высказывавшее радикальные политические идеи. Оно сводило вместе бедных и богатых, соединяло богословие с экономикой, материальные проблемы с духовными, тело с душой.

Дороти отстаивала радикальную позицию, пытаясь докопаться до корней социальных проблем. Газета была католической, но сама она придерживалась философии персонализма — утверждения достоинства каждого человека, ибо создан он по образу и подобию Божию. Как персоналистка Дэй с подозрением относилась ко всем крупным организациям, будь то государственное учреждение, корпорация или даже благотворительный фонд. Она постоянно побуждала своих коллег «действовать помалу» — начинать работу со своего родного района, с небольших и конкретных проблем, которые бросаются в глаза: помогать разрядить напряжение на работе, накормить голодного человека, стоящего перед вами. Персонализм провозглашает, что у каждого из нас есть глубинный личный долг — жить в простоте, заботиться о нуждах ближних и делить с ними их радости и страдания. Персоналист как личность служит другой такой же личности. А этого можно достичь только личным контактом в небольших сообществах.

Дороти Дэй провела остаток дней, вплоть до своей смерти 29 ноября 1980 года, как католический рабочий: она трудилась над газетой и подавала хлеб и суп бедным и умственно неполноценным. Она написала одиннадцать книг и более тысячи статей. Ее служение было тяжелой, рутинной работой. Компьютеров и ксероксов еще не было, и каждый месяц сотрудники печатали на машинках десятки тысяч наклеек с адресами, чтобы разослать газету подписчикам. Авторы статей сами продавали газету на улицах. Дороти чувствовала, что недостаточно просто заботиться о бедных, «надо жить с ними, делить с ними их страдания. Поступаться своей частной жизнью, умственным и душевным комфортом, равно как и физическим» {132} 132 Day . Long Loneliness. P. 214. . Она не просто посещала приюты и ночлежки, чтобы потом вернуться в уют своего дома. Она жила в ночлежках сама, рядом с теми, кому служила.