Стивен Косслин - Два игрока на одном поле мозга

А как насчет разделения на функции что/где и что/как? Остается вопрос, можно ли с их помощью объяснить результаты исследований, имеющихся в научной литературе? Дальнейший анализ показал, что ни одна из этих дихотомий не смогла объяснить всех имеющихся данных: они не могут так же эффективно справиться с объяснением эмпирических данных, как справляется с ними предложенная нами характеристика систем верхнего и нижнего отделов коры мозга. Таким образом, этот метаанализ, единственный в своем роде на сегодняшний день, предоставил серьезные свидетельства в пользу описанного в нашей книге взгляда на функционирование верхнего и нижнего отделов мозга.

Одна из причин нашего интереса к разделению функций верхней и нижней коры кроется в предположении, что люди различаются по степени использования этих двух систем. До сих пор мы мало говорили о таких различиях. В следующей главе мы сосредоточимся на одном из способов использования этих двух систем — и покажем, что люди действительно отличаются друг от друга в реализации этого способа.

Пожалуйста, пойдите у нас на поводу и ответьте по памяти на несколько необычных вопросов:

• В какой руке держит факел статуя Свободы?

• Больше ли угол, образованный стрелками часов в 3.05, чем угол, образованный стрелками в 8.20?

• Какой формы уши у Микки-Мауса?

• Что зеленее: кочанный салат или шпинат?

Нас на самом деле интересуют не ответы, а то, как вы пришли к ним. (Но если вам интересно, правильные ответы такие: в правой, нет, круглые, шпинат.) Подавляющее большинство людей сообщают, что, пытаясь ответить на эти вопросы, они визуализируют объекты. Иначе говоря, используют мысленные образы.

Эти воображаемые образы во многом напоминают воспринимаемые в реальности: например, когда вы смотрите на машину и фиксируете ее размер, форму и скорость (или, для других сенсорных модальностей, когда вы слушаете песню, чувствуете ветер в волосах или нюхаете цветок, или иным образом осознаете то, что регистрируют ваши органы чувств). Мысленные образы отличаются тем, что при их возникновении стимуляция не приходит непосредственно от органов чувств — зрения, слуха, осязания и прочих, они возникают благодаря тому, что вы обращаетесь к информации, ранее сохраненной в вашей памяти.

Вы не смогли бы ответить на эти четыре вопроса, если бы не видели эти объекты раньше и если бы вам не удалось получить доступ к сохраненным воспоминаниям о них. Мысленные образы порождают ощущение «видения мысленным взором», «слышания внутренним слухом» и им подобные. Эти образы не следует путать с послеобразами , остающимися на короткое время после восприятия настоящей картинки (например, если вы посмотрите ночью на свет фар встречного автомобиля, то, отвернувшись в сторону, некоторое время вы будете продолжать видеть у себя перед глазами увиденные объекты). В отличие от послеобразов воображаемые образы могут быть созданы намеренно, и их можно удерживать в сознании.

Необычность наших четырех вопросов не только в том, что они требуют визуального воображения для ответа. Важнее здесь то, что, когда вы отвечали на первые два вопроса, системы верхнего и нижнего мозга играли одну роль, а когда отвечали на следующие два вопроса — другую [16] S. M. Kosslyn, W. L. Thompson and G. Ganis, The Case for Mental Imagery. New York: Oxford University Press, 2006. .

В последние два десятилетия нейровизуализация очень помогла в изучении мысленных образов. Современные технологии позволяют исследователям определить, какие части мозга наиболее активны в данный момент времени, при решении той или иной задачи. Это, в частности, выражается в увеличении притока крови в данную область, которую и регистрирует аппарат. (Приток крови увеличивается, чтобы соответствовать увеличению метаболизма в более активных тканях.)

Нейровизуализация (сканирование мозга) позволила ученым узнать, что образы, которые связаны с пространственными отношениями — например, при ответе на вопросы о статуе Свободы и часах, — активируют систему верхнего мозга. Эта система обрабатывает пространственные отношения в процессе восприятия, и она же оценивает пространственные отношения в мысленных образах. Результаты нейровизуализации показали также, что мысленные образы формы и цвета, необходимые для ответа на вопросы о Микки-Маусе и зелени, активируют систему нижнего мозга. Эта же система нижнего мозга обрабатывает форму и цвет в процессе восприятия.

Люди с повреждениями нижних отделов мозга затруднялись описать различия в обликах медведя и льва.

Доказательства того, что системы верхнего и нижнего отделов коры мозга участвуют в создании мысленных образов, приходят и из исследований людей, которые перенесли мозговые травмы. Пациентам с повреждениями системы верхнего мозга трудно отвечать на вопросы вроде первых двух, но они без проблем отвечают на вопросы, подобные двум последним. И наоборот, пациенты с повреждениями системы нижнего мозга способны ответить на вопросы о пространственных отношениях, но им трудно ответить на вопросы о форме или цвете. Эти результаты были поразительно продемонстрированы в исследовании 1985 года, проведенном Дэвидом Левином, Джошуа Варахом и Мартой Фара в больнице Массачусетса [17] D. N. Levine, J. Warach and M. J. Farah. Two Visual Systems in Mental Imagery: Dissociation of What and Where in Imagery Disorders Due to Bilateral Posterior Cerebral Lesions // Neurology 35 (1985). P. 1010-1018. .

Исследователи установили, что пациенты с травмами нижних отделов коры испытывали большие трудности, когда их просили описать, чем внешний вид медведя отличается от облика льва (ответ на этот вопрос требует вообразить их форму и цвет); но у них не возникало сложностей при определении, в каком направлении находится Чикаго от Бостона (эти пациенты жили в Бостоне). Пациенты с повреждением системы верхнего мозга являли противоположную картину: они могли легко описать внешний вид животных, но затруднялись определить направление.

Если возвращаться к знаковому исследованию Ангерлейдер и Мишкина, то можно сказать, что повреждение нижнего мозга нарушило способность использовать мысленные образы для оценки того, «что» представляет собой объект, в то время как повреждение верхнего мозга сказалось на способности использовать мысленные образы для оценки того, «где» находится объект.

С тех пор многое стало известно об индивидуальных различиях в участии систем верхнего и нижнего мозга в создании мысленных образов. И по большей части этими знаниями мы обязаны впечатляющему циклу исследований, проведенных группой, возглавляемой Марией Кожевниковой, сейчас работающей в Национальном университете Сингапура и Центральной больнице Массачусетса в Бостоне [18] В начале 2013 года. .