Лоретта Бройнинг - Управляй гормонами счастья [Как избавиться от негативных эмоций за шесть недель]

У рептилий синтез окситоцина происходит только во время спаривания. Именно это мотивирует одну рептилию терпеть физическое присутствие другой. Все остальное время, без успокоительного действия окситоцина, рептилии не могут находиться рядом друг с другом. Маленькие ящерицы покидают гнездо, как только вылупляются из яиц. Если они делают это недостаточно быстро, то рискуют быть съеденными соб­ственными родителями. Большинство рептилий не доживают до возраста половой зрелости. Выживание вида определяется только тем, что рептилии оставляют весьма многочисленное потомство.

Млекопитающие не могут себе такого позволить. Вынашивание и производство на свет теплокровного детеныша – настолько сложная задача, что у большинства самок за жизнь рождается относительно немного малышей. Гены самки погибнут, если этих детенышей съедят хищники. Мы произошли от особей, чьи гены не погибли и распространились. Наши предки постоянно находились на защите своего потомства – к этому их подталкивал окситоцин. У мозга, который вырабатывает больше окситоцина, выше шансы на выживание. В процессе естественного отбора сформировался мозг, который производит много окситоцина.

Окситоцин вырабатывается у самок млекопитающих в момент родов. Плод получает его с током крови, таким образом, детеныш появляется на свет с высоким уровнем окситоцина. Между детенышем и самкой устанавливаются отношения, основанные на взаимном доверии. Однако этот окситоцин вскоре разрушается, и, чтобы получить его снова, нужно что-то предпринять. Самка начинает ухаживать за малышом, что стимулирует новый выброс окситоцина и у нее, и у малыша.

Люди склонны называть синтез окситоцина любовью, состраданием и эмпатией, но давайте подойдем к вопросу с практической точки зрения. Процесс вынашивания слоненка длится 22 месяца. Лев может убить его за одну секунду. Один взрослый слон не сможет защитить слоненка, а вот стаду слонов это вполне под силу. Слонам как виду ничего не угрожает, если они станут держаться вместе и будут готовы защищать тех своих детенышей, которым грозит опасность. Выжить в дикой природе можно, только если вы никогда не теряете бдительность. Самка млекопитающего ощущает спокойствие, когда ее детеныш находится рядом с ней; то же самое чувствует и детеныш, находясь рядом с мамой. У каждого животного в стаде вырабатывается окситоцин, когда они вместе.

При всем этом самка и детеныш не могут проводить вместе все время. Самке требуется очень много пищи, чтобы поддерживать процесс лактации и кормить детеныша. Чтобы мозг молодого животного развивался, оно должно самостоятельно исследовать окружающий мир. Поэтому животные часто разлучаются, и тогда уровень окситоцина у них падает. Тягостное чувство заставляет их возвращаться друг к другу. Ключевой момент в этой привязанности – взаимность: детеныш находится в поисках матери, а мать возвращается к детенышу. Это повышает шансы на выживание. Молодое животное, которое теряет свою мать, как правило, погибает, несмотря на все душещипательные истории о детенышах, усыновленных другими самками. Привязанность – вопрос жизни и смерти, и благодаря окситоцину привязанность вызывает позитивные эмоции.

Возможно, вы слышали, что именно гормон окситоцин вызывает родовые схватки и стимулирует процесс лактации. В более широком смысле его функция в том, чтобы позволить животному расслабиться в присутствии других. Расслабляться в присутствии кого-то незнакомого – плохая идея, так что мозг осторожно подходит к стимуляции синтеза окситоцина. Мозг реагирует на запах, звуки, вид, которые ассоци­ируются у него с ситуациями в прошлом, когда вырабатывался окситоцин. Если окситоцин не вырабатывается, животное настораживается – окситоцин ему нужен не для того, чтобы постоянно испытывать доверие, а для того, чтобы проводить тонкое различие, от которого может зависеть его выживание.

Действие окситоцина на нейронные пути выражается в том, что молодое животное программируется доверять всему, пока у него синтезируется окситоцин. Поэтому привязанность детеныша легко распространяется на все, что он встречает вокруг, пока находится рядом с мамой. Такое поведение воспринимается самкой как безопасное, потому что у нее тоже вырабатывается окситоцин – ведь она чувствует принадлежность к стаду или стае. Молодая особь еще не понимает тех угроз, которые ее окружают, но обучается на собственном опыте. У молодого животного возникают неприятные ощущения, когда оно отбивается от стада, так как чувство голода растет, а уровень окситоцина падает. Самка может даже укусить детеныша, чтобы у него закрепилась ассоциация между изоляцией и болью.

Привязанность к группе повышает шансы на выживание, поскольку стадо гораздо лучше определяет опасность. При наличии стольких глаз и стольких ушей риск опасности резко снижается. Но этот принцип работает, только если животное следует стадному поведению. Человек может решить: «Я не побегу, пока сам не увижу льва». Но если газель останется стоять, когда все стадо побежит, это может стоить ей жизни. У тех особей, которые прислушиваются к суждениям окружающих, выше шансы на выживание. Человек произошел именно от таких особей.

Стадное поведение может оказаться эффективной стратегией и для хищников. Волки, гиены и львы часто охотятся в группах, поскольку так они могут добыть больше пищи. Жизнь в таких группах может быть нелегкой, поскольку более сильные члены группы доминируют над остальными при получении пищи и возможностей для спаривания, но в то же время совместное нахождение стимулирует у членов группы синтез окситоцина. «Гормон объятий» делает возможным совместное проживание столь свирепых хищников.

У привязанности есть своя цена. Часто животному приходится выбирать между удовлетворением своих социальных и других жизненных потребностей. Предположим, голодная газель заметила поляну с восхитительной сочной зеленой травкой. У нее происходит выброс дофамина, и она хочет попасть на эту поляну. К несчастью, это место слишком далеко от того, где пасется основная часть стада. Это стимулирует у газели выброс кортизола, и она начинает осматривать окрестности. Она видит, что ближе расположена еще одна зеленая поляна, но там много ее более сильных на вид сородичей. В последний раз, когда она подошла к ним слишком близко, получила болезненный удар копытом. Мысль о том, чтобы вновь приблизиться к ним, вызывает у нашей газели еще один выброс кортизола, так что она продолжает поиски. Она видит поляну с пожухшей коричневой травой. Зрелище не слишком привлекательное, поэтому у нее синтезируется совсем чуть-чуть дофамина. Прежде чем газель начнет есть, она проводит такой сравнительный анализ. Наконец она начинает щипать траву. Затем стадо переходит на новое место, и все повторяется.