Василий Чибисов - Вся фигня – от мозга?!

А что скажет дядяёжик? Он скажет: «Вот кто главный в семье? Мужик! Вот я-то своих знаешь как строю? Ух... И ты тоже строй, потому что ты мужик...» То есть не интересно, не смешно, но «поучительно». И слушатель догадывается, что рассказчик «ух» делает только по пьяни или только в своих рассказах. Чувство тотальной безысходности и свинцовой мерзости наполняет ваше бессознательное. Это и есть цель агрессора — навязать вам свое состояние.

Старый трудяга, обманутый пенсионным фондом и считающий копейки, но не теряющий любви к жизни. Он расскажет множество случаев на производстве: смешных, жутких, грустных. Его интересно послушать, от него вы заряжаетесь жизнелюбием. Видно, что человек ценит свою жизнь и свою молодость. Для него рассказ — это форма свободной речи, способ вернуться в то время, когда он был счастлив. И поделиться счастьем с другими. Кстати, речь таких достойных людей наполнена профессиональной терминологией (часто в форме профессионального сленга). Если бы у нас была строительная компания, то бригадиров мы бы набирали именно из таких людей. Для них работа — это единственное эффективное кодирование от пьянства.

А дядяёжик? Уже догадываетесь. «Уж мы-то пахали в своё время, а вот вы...» или «А я вот как папа Карло вкалываю, дармоедов содержу». Где пашет и как вкалывает этот Карло, так и остаётся загадкой. Его биография — это не конкретные случаи, это абстрактный и бессмысленный труд. В позднее советское время добытчиком в таких семьях была жена (или теща), которая заведовала складом или работала в мясном отделе. Сейчас такие Карлы сидят на шее у государства. Конечно, они бессознательно понимают всю бессмысленность своего бытия. И стараются заразить вас грибком безнадеги.

Для чего важно отличать биографическую агрессию от просто гиперобщительных людей? Во-первых, чтобы не обидеть последних. Есть стереотип, что сначала человек ломается, а потом спивается. Так вот. Жизнелюбивые, оставшиеся без работы трудяги пьют, чтобы не сломаться. И их рассказы — своего рода самогипноз, они убеждают себя, что всё не так уж плохо, что жизнь продолжается. С ними легко вести диалог. На ваши уточняющие вопросы они реагируют адекватно и отвечают в тему.

А вот дядиёжики — опасные существа. Почуяв в ком-то слабость, они могут быстро от биографической агрессии перейти к агрессии словесной или телесной. С ними лучше вообще не контачить и сразу вызывать полицию или центристов. Отвлекать встречными вопросами дядиёжиков бесполезно — ответить им просто нечем, их биография бессодержательна. Они, что называется, «буровят».

Да, и последнее. Реакция на мини-разоблачение. Вот обычный дедок говорит, что вчера поймал сома на 20 кг. Достаточно сказать с улыбкой: «Ой, дед, **дишь». Дед рассмеется беззубым ртом и ответит: «Да, под**здываю мальца, не водятся у нас сомы». А вот дядиёжики агрессивно реагируют даже на сомнение, потому что их цель — удовлетворить свой травмированный нарциссизм за ваш счет. А разве можно сомневаться в нарциссах?

В любом случае для миллионов россиян тотальная война за сепарацию начинается с защиты от дядиёжиков. Вопрос не только в одаренных детях, которые волею судьбы родились в дегенеративных семьях и которых надо оттуда вытаскивать всеми правдами и неправдами. Средний класс, в целом успешные люди оказываются беззащитны перед лицом асоциалов. Государство почти всегда становится на сторону нетрезвых агрессоров. Ваши попытки самообороны воспринимаются как преступление.

Как быть с этим пассивно-агрессивным союзом? Да так же, как с непредставимыми внешними объектами. Переваривать, обесценивать и интроецировать на своих условиях. Хотелось бы еще добавить «обесчеловечить», но это трудная и деликатная идеологическая операция, оставьте ее профессионалам (нам). А вам надо начинать с тех же сплетен. В кругу равных вам раз за разом нужно поднимать проблему пассивно-агрессивных алкашей, попрошаек, кликуш и прочих антисоциальных элементов. Главное — убрать из бессознательного блок, который заставляет вас считаться с агрессорами, воспринимать их как авторитетов.

Да. Ужас в том, что на бессознательном формируется пассивно-агрессивная структура. И в вашу рефлексию подмешивается паразитный сигнал от этих внешних источников. Это уже проблема не психоаналитиков, а политиков. Да и то не всех (для левых алкаши — это любимый электорат и священная корова), а только для истинных центристов. Вас никто не призывает формировать центристские кружки. Но великой заслугой будет хотя бы словесно выразить недовольство ситуацией, когда любая несостоявшаяся «личность» ходит по улицам и раздает ценные указания. А иногда портит чужое имущество и гадит по подъездам.

Надеемся, что вы не увидите в этих рассуждениях только лишь пропаганду центризма. Идея более глобальна. Нам всем необходима своевременная сепарация от патогенной среды. Психосоматика возникает на почве неразрешенного сепарационного конфликта. Но почему-то в современном дискурсе под сепарацией всегда понимают исключительно сепарацию от семьи. Это слишком ограниченный взгляд, зашоренный эгалитаристской повесткой дня. Впрочем, патогенным семьям сейчас тоже достанется.

В психически гармоничной семье к сепарации ребенка относятся амбивалентно, но адекватно. Самостоятельность и легкое бунтарство молодого поколения воспринимаются с показным ироничным ворчанием, но терпимо. Среднее и старшее поколения, обладая способностью к рефлексии, помнят себя и свою бурную молодость.

Кроме того, ребенок наблюдает и слышит (на речевом уровне, что важно), как родители взаимодействуют со своими родителями. Так вместе с опытом послушания, опытом привязанности передается и опыт сепарации. Да, мы все одна семья, мы уважаем друг друга, но иногда мы используем правило «чем дальше, тем роднее». Традиции — это одно. Психическая устойчивость — совсем другое. В самой крепкой патриархальной семье вполне может царить атмосфера самоуважения и взаимоуважения, включая бережное отношение к личному пространству каждого члена семьи.

Отсюда понятно, что сепарация — это не формальный уход из дома или обретение собственного дохода. Конечно, опыт материальной независимости необходим. Но важно еще интроецировать, представить этот опыт. А это означает усиление Я, свободную речь, способность к рефлексии и многое другое.

Практически хрестоматийным стал следующий практический случай {90} . Мужчина, в сорок лет имея свой процветающий бизнес, доступ к госзаказам и две квартиры в центре Москвы, каждый (каждый!) вечер ездил в пригород к родителям и ночевал там. Дорога занимала минимум два часа. Какая уж тут сепарация?