Джулиан Джейнс - Сознание и голоса разума

Когда начался этот «внутренний» мир? Здесь мы подходим к самому важному моменту нашего обсуждения. Говорить, что сознание развилось из языка, значит утверждать, что все, начиная с Дарвина, включая меня самого в ранние годы, ошибались в попытках проследить происхождение сознания биологически или нейрофизиологически. Это подразумевает, что мы должны взглянуть на историю человечества после возникновения языка и спросить, когда в истории появился нарратизирующий в умственном пространстве аналог «Я».

Когда появился язык? В других источниках (Jaynes, 1976a) я обрисовал идеи, как язык мог развиться из модифицированных сигналов, что было названо «модель Уахи, Уаху» (Wahee, Wahoo model) и сейчас соперничает с несколькими другими (Maxwell, 1984). Но это теоретически указывает на поздний плейстоцен или эпоху неандертальцев по нескольким причинам: (1) этот период совпадает с эволюционным давлением в последний ледниковый период, связанным с вербальным взаимодействием во время охоты на крупных животных; (2) совпадает с поразительным развитием отдельных частей мозга, вовлеченных в языковую деятельность; и (3), что уникально для этой теории, согласуется с археологическими записями о бурном развитии орудий труда, а мы знаем, что язык это не только коммуникация, но он также действует как орган восприятия, направляя внимание и удерживая внимание на отдельном объекте или задаче, делая во зможным усовершенствование изготовления орудий. Такая датировка подразумевает, что язык не старше 50 000 лет, что означает, что сознание развилось где-то между этой датой и настоящим временем.

Касательно этой проблемы, удачей является то, что к 3000 до н. э. люди овладели выдающейся способностью к письму. Следовательно, очевидно, что нашим первым шагом должно быть рассмотрение самых ранних записей человечества, чтобы посмотреть, есть ли там какие-нибудь признаки нарратизирующего в умственном пространстве аналога «Я». Первые записи — это иероглифическое письмо и клинопись, очень трудные для перевода, особенно когда они ссылаются на что-либо психологическое. А следовательно, мы должны обратиться к языку, о котором у нас больше представления, и это, конечно, греческий. Самый ранний греческий текст существенного объема, чтобы задаться нашим вопросом, это Илиада. Нарратизируют ли герои Илиады, их аналоги «Я», в умственном пространстве, и принимают ли решения таким образом?

Для начала, по звольте сделать неско лько о бщих утверждений касательно Илиады. Для меня, и для приблизительно половины классицистов это устная поэма, изначально произносившейся и собиравшейся в одно и то же время длинной последовательностью аэдов ( aoidoi ) или бардов. Поэтому она содержит много несогласованностей. Даже после того, как она была записана примерно в 800 г. до н. э, вероятно, кем-то по имени Гомер, она содержит много вставок, сделанных иногда столетиями позже. Таким образом, существует много исключений из того, что я хочу сказать, таких, например, как длинная речь Нестора в книге XI, или риторический ответ Ахиллеса Одиссею в книге IX.

Но если вы возьмете общепризнанно самые старые части Илиады, и спросите: «Есть там доказательства существования сознания?» ответом, я думаю, будет — «нет». Люди не сидят, принимая решения. Ни один. Никто не занимается самонаблюдением. Никто даже не предается воспоминаниям. Это мир совсем другого типа.

Тогда, кто принимает решения? Когда бы ни делался значительный выбор, возникает голос, говорящий людям, что делать. Этим голосам всегда и незамедлительно подчиняются. Эти голоса называют богами. Для меня это — источник происхождения богов. Я считаю их звуковыми галлюцинациями, близкими, хотя и не совсем совпадающими, к голосам, которые слышали Жанна д’Арк или Уильям Блейк. Или к голосам, которые слышат современные шизофреники. Возможно, к голосам, которые могли слышать некоторые из вас. Считающиеся очень важным симптомом при диагностике шизофрении, слуховые галлюцинации происходят в той или иной форме в различное время у примерно половины населения (Пози и Лош, Posey & Losch, 1983). Я также интервьюировал и переписывался с людьми, которые, в остальном совершенно нормальные, внезапно испытывали период интенсивных слуховых словесных галлюцинаций, обычно религиозного толка. Словесные галлюцинации распространены сегодня, но в ранних цивилизациях, я предполагаю, они были повсеместными.

Эта психика ранних времен, например, во времена Илиады, представляла собой то, что называется двухпалатным разумом ( bicameral mind ), используя метафаер двухпалатного законодательного собрания. Это подразумевает просто то, что человеческая психика в те времена состояла из двух частей: части, принимающей решения, и ведомой части; и ни одна из них не была сознательной в том смысле, в котором я описываю сознание. И здесь я бы хотел напомнить вам о пространной критике сознания, с которой я начал свой рассказ, демонстрирующей, что человек способен говорить и понимать, обучаться, решать проблемы, и делать большую часть того, что делаем мы, но не обладать сознанием. Это мог делать двухпалатный человек. В своей повседневной жизни он полагался на привычки, но когда возникала некая проблема, требующая нового решения, или ответа более сложного, чем могла обеспечить привычка, то стресс, вызванный необходимостью принятия решения, был достаточен, чтобы спровоцировать слуховые галлюцинации. Поскольку такие индивидуумы не обладали пространством ума, в котором могли спрашивать или сопротивляться, постольку этим голосам приходилось подчиняться.

Но откуда возникла такая психика, как двухпалатный разум? Давайте вернемся к временам возникновения цивилизаций в различных частях на Ближнем Востоке примерно за 9 тысяч лет до н. э. Это сопровождалось появлением агрокультуры. Причиной, по которой двухпалатный разум мог существовать в те времена, было эволюционное давление, побуждающее к возникновению нового типа социального контроля, чтобы перейти от маленьких групп охотников-собирателей к большим основанным на аграрной культуре городам и селениям. Двухпалатный разум мог делать это, поскольку позволял большой группе людей иметь при себе указания вождя или царя в виде словесных галлюцинаций, вместо присутствия лично вождя на протяжении всего времени. Я думаю, эти словесные галлюцинации развились вместе с эволюцией языка в течение неандертальской эпохи в качестве поддержки внимания и настойчивости в выполнении задач, но потом превратились в способ управления большими группами.

Можно легко заключить, что люди с такой психикой должны были существовать в особом типе общества, жестко упорядоченном четкой иерархией со строгими ожиданиями, встроенными в ум, чтобы галлюцинации поддерживали общественное устройство. И это определенно имело место. Все двухпалатные царства были иерархическими теократиями, где существовал бог, часто идол, из головы которого, казалось, происходили галлюцинации. Или, реже, это был человек, наделенный божественными качествами, и чей действительный голос слышали в галлюцинациях.