Бор Стенвик - Все мы врём. Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми

Стайнер рассказывает, каким образом философы последних столетий пытались вывести законы истинных утверждений. Немало сил было потрачено и на обсуждение языковых головоломок — таких, например, как «нынешний король Франции лыс». Современные мыслители старались установить, являются ли подобные высказывания искажением истины. Гипотетические и фиктивные утверждения считаются отклонением. Однако, утверждает Стайнер, считать отклонением любое неистинное высказывание будет ошибкой, ведь язык действительно позволяет сказать все, что угодно.

Итак, неправды у нас в запасе намного больше, чем истинных фактов. И согласно Стайнеру, нам следует относиться к неправде более терпимо, перестать называть ее ложью и придумать особое название — например, другость. Ведь в действительности людьми нас делает именно способность рассуждать о несуществующих вещах. Животные тоже умеют вводить друг друга в заблуждение и утаивать информацию, но лишь человек способен воспроизводить альтернативные высказывания. Так, например, на вопрос «Где озеро?» можно ответить: «Сверни влево и пройди пятьдесят метров». А можно и сказать: «Не ходи туда, там полно скорпионов!»

По мнению Стайнера, корни нашей креативности, а следовательно, и нашей свободы, кроются в навыке создавать альтернативы. Мы можем представлять другую жизнь, не похожую на нашу собственную, и иное общество. Если истина лишь отражает действительность, ложь способна создавать новые возможности. Конечно, если утверждение неистинно, оно не всегда ложно — так, к примеру, фантазии и теоретические выкладки ложью назвать нельзя, потому что их целью не является ввести кого-либо в заблуждение. Тем не менее можно наверняка утверждать, что все это явления одного порядка. Сложно представить себе мир, в котором существуют фантазии, но не существует лжи, и наоборот. И едва ли нам самим понравился бы мир, начисто лишенный выдумки.

Английский дипломат Генри Уоттон сформулировал предназначение дипломатии следующим образом: «Посол — это честный человек, посылаемый за границу, чтобы лгать ради блага отечества». Более современные политики, такие как Черчилль и Рейган, тоже полагали, что порой ложь во внешней политике государства бывает просто необходима, а после Карибского кризиса Артур Сильвестер, одна из центральных фигур в администрации президента Кеннеди, сказал: «На мой взгляд, при угрозе атомной войны правительство имеет абсолютное право лгать ради собственного спасения».

Когда на карту поставлено благополучие многих стран и ни одно государство не соблюдает в полной мере международные законы, вовсе не удивительно, что дипломатические переговоры нередко считаются лживыми и неискренними. Пессимист Томас Гоббс был убежден, что принудить людей к честности может лишь властный авторитарный правитель. Той же точки зрения придерживался сперва и американский политолог, профессор Чикагского университета Джон Миршаймер. Обнаружив, что международный политический обман — явление малоизученное, он решил подробнее исследовать подобные виды лжи.

Над этим проектом Миршаймер работал с другими историками, которые сначала тоже не сомневались, что в истории найдется немало примеров политического обмана. Однако, к их общему изумлению, предположения не оправдались. Самое удивительное открытие, о котором Миршаймер рассказывает в книге «Почему правители лгут» (Why Leaders Lie, 2010), заключается в том, что на самом деле главы государств довольно редко обманывают друг друга.

Политические лидеры тоже относятся к своим зарубежным коллегам с определенной долей недоверия и нередко ставят честность друг друга под сомнение. «Доверяй, но проверяй», — сказал Рональд Рейган о международных переговорах. Миршаймер утверждает, что именно недоверие уменьшает количество лжи. Даже если одна сторона попытается солгать, маловероятно, что другая сторона примет эту ложь за чистую монету и не потребует доказательств. А чем крупнее ложь и важнее тема, тем сложнее бывает лгать — и тогда ложь становится невыгодной.

Больше всего политики врут в напряженные времена — достаточно вспомнить Хрущева, который в самый разгар холодной войны лгал о количестве ядерных боеголовок, которыми якобы владеет Советский Союз, или Джорджа Буша-старшего, уверявшего, что он хочет мирного разрешения иракской проблемы. Конечно, в истории существует множество примеров того, как политики утаивали информацию, вводили друг друга в заблуждение, блефовали и нарушали обещания. Однако все подобные случаи пассивной лжи Миршаймер считает обычными приемами честной политической игры. Каждому ясно, что политик использует лишь те факты, которые выгодны с точки зрения его политической программы. Это напоминает судебное заседание, в котором адвокаты стараются выставить своих клиентов в лучшем свете.

Политическую ложь бывает непросто отличить от обычной политики — все зависит от нашего восприятия. Поэтому чаще всего мы действительно считаем политиков лживыми, но в то же время сохраняем по отношению к ним определенную долю доверия.

Второе открытие Джона Миршаймера заключается в том, что политические лидеры чаще врут собственному народу, чем чужому. И если их политическая стратегия оказывается успешной, то вранье им легко прощают. Мы, как правило, надеемся, что наши политики станут врать только ради нашего же блага.

Терпимость к вранью и способность прощать его зависит от культуры. Хитрец, подобный Сильвио Берлускони, едва ли завоевал бы особую популярность в США или Норвегии, а вот итальянцы, напротив, восхищаются его изобретательностью: в Италии образ такого правителя имеет давние исторические традиции. Впрочем, мы и сами порой симпатизируем подобным политикам — достаточно вспомнить такие политические телесериалы, как «Президент», «Правительство» и «Карточный домик». Мало кто не приходит в восхищение, глядя на проделки их хитроумных героев, но мы всегда можем оправдать себя тем, что это всего лишь выдумки сценариста.

В большом обзоре, опубликованном в декабре 2013 года в журнале The New Republic (автор — Т. А. Франк), рассказывается о восьми высокобюджетных телесериалах, которые показывают сейчас в Вашингтоне, политическом сердце США. Все они обыгрывают образы лживых политиков, и каждая история якобы проливает свет на то, что на самом деле происходит на политической арене. Любители таких сериалов — те, кому кажется, будто официальные источники информации лишь отчасти раскрывают секреты войны против терроризма или подробности финансовых кризисов. В сериалах политическая действительность становится выгодным фоном для конспирологических теорий и сюжетных хитросплетений. Сценаристы могут беспрепятственно создавать вымышленную реальность, которая производит впечатление истинной.